нашу авиацию по кустам растащили, но первые миллиарды долларов украли именно в ней. Я только что вернулся из Темпельхоффа, сегодня точно Ильюшин прибежит проставляться. Там такая очередища выстроилась посетить его «восемнадцатый»! Очень много необычного и пять кресел в ряд, вторая машина имеет первый салон «люкс», а во втором – первый класс, там четыре кресла в ряд, но очень широких и удобных. Еще при мне «Люфтганза» и «АэроФранс» заказали 15 и 25 машин. Я потом уехал, но представителей авиакомпаний было очень много. Нашему совместному англо-советскому «Брабазону» тоже большой кусок внимания уделили, но он много дороже, поэтому заказов будет меньше. Вечером придут новости из Канады, там наверняка тоже будут заказчики. Сюрпризом для англичан будет скорость наших самолетов. Рейсы специально подбирались таким образом, чтобы взлететь позже, а приземлиться раньше их рейсов из Лондона и Ливерпуля.

Возвращались мы через день, на втором летном экземпляре Ил-18д, который не выставлялся на выставке, его даже не показывали. Его создавали как правительственный самолет. За счет уменьшения грузовых отсеков у него увеличена дальность. И хотя он уступал по скорости «моему» М-2, тот все-таки больше бомбардировщик, чем пассажир, летать, особенно с семьей, было удобнее на этой машине. Да и людей можно больше взять с собой. В том всего десять посадочных мест. В хвостовом салоне ильюшинцы отмечали успех своей машины, всего за два дня набрали заказов на 75 машин, и из Канады сообщили, что «Эйр-Канада» и еще тридцать авиакомпаний скупили все билеты на обратный рейс в Берлин и в Париж. Летят подписывать новые контракты на поставку. Пришлось тут же на месте решать вопрос о выделении дополнительного места для производства этой машины. Кроме 18-го завода в Воронеже (машина названа в честь него), 22-й завод в Казани предоставит два цеха под сборку Ил-18, и еще придется подключать Комсомольск-на-Амуре. Мы планировали выпустить 150 машин для ГВФ, все в Воронеже, теперь добавляются новые покупатели, приходится перестраиваться на ходу. Но нам не привыкать! И потом – это деньги, большие деньги. Лизинг пока никто не использует. Турбовинтовые двигатели уже не являются «суперсекретом», тем более что «боевые двигатели» мы не продаем, только «гражданский» вариант под цифрой «2». Зная, что и собственных разгильдяев хватает, да и чужие разведки списывать со счетов не стоит, турбины гражданские и военные – несовместимы, и сделаны в другом диаметре, чтобы никаким образом не могли перепутать. И весь «Авиаэкспорт» насквозь пронизан системой безопасности. Контроль там очень жесткий, вероятность утечки секретных технологий достаточно мала. Этим вопросом пришлось заниматься, когда возник разговор о том, что выставим Ил-18 на продажу. На этой конкретной машине – двигатели стоят «военные». Правительственные самолеты принадлежат ВВС, отдельному транспортному авиаполку. Летчики, правда, ходят в форме ГВФ. Единственное, что их всех выдает, это следы от подвесной системы на ней. Все кресла этих машин оборудованы парашютами. После того, как Сталин отказался от этой машины, я приказал сделать это исключение из правил. Так удобнее и безопаснее, я ж все-таки авиаконструктор и знаю, что средства спасения на борту должны быть, как спасательные шлюпки на корабле. Посреди океана или на Севере это просто средство немного отодвинуть твою смерть, но за это время многое может произойти.

Для нашего гражданского авиастроения – это большой успех. Это первая машина из СССР, закупленная у него авиакомпаниями других стран. Боевую технику покупали и до этого, но, кроме лицензионных копий DC-3, мы не производили самолетов для гражданских авиалиний. Новые двигатели и резкое увеличение производственных площадей из-за дублирования заводов производителей дали нам, наконец, возможность приступить к выпуску таких самолетов. И сразу вписаться в дальнемагистральные линии. Мощные и экономичные двигатели, тем более с малым лбом, несомненно, вызовут бум производства этих и других машин с ними. А качественно делать такие движки можем пока только мы. И это солидная поддержка нашей экономики. Быть первым в области технологий очень выгодно. Снимается сверхприбыль и дает толчок новым исследованиям. Замыкаться и городить «железный занавес» сейчас необходимости нет. Но мы еще слабы, чтобы предложить сразу рубль в виде мировой валюты. Пока требуется набирать вес в мировом товарообороте. Но первая «проба пера» прошла успешно. Впервые не только лес, пенька, уголь и сталь из СССР отправятся в другие страны мира. Для того чтобы эта цепочка не прервалась, дал ценные указания бюро Антонова в кратчайшие сроки подготовить еще два самолета для экспорта. Там работы не слишком много, провести их можно за месяц-полтора. Требовалось перемоторить Ан-26, установив ЛК-2, подготовить чисто пассажирский вариант машины, типа Ан-24, ближнемагистральный, и запустить в производство знаменитую «Аннушку», сразу в варианте МС, используя двигатели М-82ИР и доведенную копию ТРЕ-331-12, мощностью в 1200 лошадиных сил. Последние за границу не продавать, от слова совсем. Гражданской версии этих двигателей нет. А вот в военных целях мы начали разработку дальнего малозаметного ночного высотного разведчика-корректировщика. Сам Антонов сейчас полным ходом запускает серию «Пчелок»: малую на 6 пассажиров или 700 килограммов груза, среднюю 18 пассажиров или 2000 килограммов груза и полную – 28–30 пассажиров или 2500 килограммов груза. Снижение полезной нагрузки на последней модели связано с наличием на борту радиолокатора бокового обзора и оборудования для «слепого» полета. Одновременно с этой работой идут наработки для военно-транспортных машин большой грузовместимости. Серия «Пчелка» – универсальные машины, для которых разработаны от 6 до 12 вариантов комплектации. От самолетов VIP-класса, повышенного комфорта, до сельскохозяйственного, включая возможность использования для выброски воздушных десантов или парашютистов-пожарных. Рынок таких машин емкий, так что применение они найдут. Ил-18 пробил дорогу «Авиаэкспорту», и теперь надо приложить усилия, чтобы к нему «не заросла народная тропа». Так что в области самолетостроения наметился большой прорыв. Чего не скажешь о наших вертолетостроителях.

Камов попал просто как кур в ощип. Я, как самолетостроитель, в условиях постоянного цейтнота, которым характеризовалась моя деятельность в те годы, должного внимания этой теме не уделял, хотя и не вычеркивал это направление из списков задач. Но так получилось, что два года Ухтомский завод автожиров бюро особых конструкций ЦАГИ, кроме самого ЦАГИ никто не финансировал. Свой первый вертолет Ка-8 он начал конструировать и собирать на средства, полученные от выпуска книги о винтовых летательных аппаратах. Лишь после войны с Германией, когда пошла подготовка к вероятному десанту на Хоккайдо, мы с Чаплыгиным, он был еще жив, перевели его в бюро новой техники, подключив к нему Александра Ивченко с 29-го завода, с его оппозитным двигателем для малой авиации. Тандем получился вполне удачным.