— Отдохнёте, отоспитесь — а завтра и продолжим разговор на свежую голову.

Посмотрев на не так давно приобретённые новенькие «траншейные» (наручные) часы:

— Скажем так: после обеда — в два часа дня, встречаемся здесь же.

Не услышав возражений, обратился к главе комиссии:

— Осип Фёдорович! Не откажитесь остановиться у меня?

Я немного в практической психологии понимаю и иногда пользуюсь её приёмами. Поэтому приглашение было сказано так, что отказать мне для него было невозможно.

* * *

Попал в дом священнослужителя, Осип Фёдорович Всеволодов сперва слегка оторопел, потом успокоился, а выпив пару рюмочек чистейшего ульяновского самогона — освоился, расслабился и разговорился.

Конечно, что у кого болит!

Основной темой воспоминаний красного комбрига (правильнее было бы говорить «бригинтендант» — но в обиходе такой термин почти не применятся) были «косяки» его родного ведомства во времена «неславной» Русско-японской войне, в которой ему по молодости довелось участвовать:

— Представляете: полушубки доставлялись в действующую армию в мае, а прорезиновые накидки — к Новому году!

— Представляю… И много ваших коллег расстреляли?

— НИ ОДНОГО!!!

Печально качаю головой и непроизвольно вырвалось:

— Сталина на них не было.

— «Сталина»? Почему именно Сталина? Причём здесь вообще какой-то Сталин⁈

«В тридцать седьмом узнаешь, — хотелось ответить мне, — если доживёшь, конечно».

Однако, надо как-то выкручиваться:

— Слышал от кого-то, что тот решительно навёл порядок под Царицыным в восемнадцатом году.

Посмотрев куда-то в сторону, видно вспоминая — но так и не вспомнив ничего конкретного, комбриг снова вернулся к любимой теме:

— Стремление интендантства покупать всё необходимое войскам по «наидешевейшей цене» устраивая конкурсы среди поставщиков — приводило к такому низкому качеству сапог, полушубков и шапок, что солдаты предпочитали носить местных китайцев-маньчжуров — улы, ватные куртки, соломенные шляпы и, к концу компании напоминали толпу хунхузов-оборванцев…

В моё время слыхал: устраиваемые Министерством обороны тендера — тоже были излюбленным способом «попилить» бюджет!

Отец Фёдор, только головой качал:

— Ох, грехи наши тяжкие… Ох, поделом нам в наказанье, Господь ниспослал испытания тяжкие…

Потрясно-интересен был рассказ Всеволодова о том, как в начале восемнадцатого года, он с товарищами по несчастью коротал время в Петроградской ЧК:

— От безделья мы стали заниматься гипнозом на расстоянии, поставив целью заставить Урицкого приехать в тюрьму и освободить нас. Став на табуретку, каждый день вечером в один и тот же час, подойдя к окну мы самым серьезным образом проделывали заклинания, таинственные пассы и жестикулировали, широко разводя и размахивая руками в сторону улицы Гороховой — где находилась «ЧеКа». Каждый как умел — по своему разумению и богатству воображения, внушал Урицкому беспрекословно повиноваться нашей воле и приказывал немедленно прибыть в тюрьму — с самым сосредоточенным и серьезным видом… Случайно зашедший к нам во время «сеанса» гипноза, наверняка решил бы, что попал в дурдом!

— Хахаха! А что тут ещё подумаешь⁈

Мой названый отец искренне недоумевал:

— Неужели никому из господ офицеров, не пришло в голову у Господа попросить помощи, а не заниматься какой-то бесовщиной⁈

Всеволодов, внимательно на него посмотрев практически тревёзлым взглядом:

— Вас не касается, уважаемый Фёдор Константинович — но не сами ли отцы Русской православной церкви, своим поведением отвратили паству от Господа?

Тот, не уклоняясь от ответственности, лишь согласно покачал головой:

— Ох, по делам нашим — нам же и воздалось!

* * *

Серьёзный разговор состоялся утром — когда Отец Фёдор ушёл в Храм служить какую-то службу, а наш постоялец «поправлял здоровье» рассолом от квашеной капусты.

— Осип Фёдорович! Скажите мне честно: какова вероятность что нашу мототелегу примут на вооружение и будут массово закупать для РККА?

Похмельный мозг раскрепощён и склонен к откровениям:

— Никакой, Серафим Фёдорович.

— Почему?

— Зачем «массово закупать» до(!) войны лошадей, когда их можно массово реквизировать во время(!) войны?

УПС!!!

И тут я на оппу сел: а ведь и действительно⁈

Лихорадочно ищу выход из положения:

— Точно также могут быть мобилизованы и мототелеги!

— Вы совершенно правы, Серафим Фёдорович. Я то, чем могу в этом помочь?

Чем он может помочь? Ищем другой подход… А если так?

— Вы, ваше интендантское ведомство могли бы проллобировать через Главный штаб и Наркомат обороны, получение заводом «УАЗ» крупного кредита от Наркомфина для развития. Чтоб в случае войны (упаси Маркс!) было что мобилизовать.

Тот, взглянув на меня, как просоленный на всех пяти (включая воздушный) океанах морской волк на сухопутного шпака:

— Вы слышали когда-нибудь, про кредитование правительством крестьян для покупки лошади?

— Нет…

— А зачем тогда спрашиваете? Обращайтесь в соответствующие финансовые структуры.

— Там кредит того… Кусается.

— Увы, но ничем не могу Вам помочь.

Мда, блин… Не обломится!

Вопросом на вопрос:

— А зачем же тогда ваша комиссия к нам приехала?

Пожав плечами:

— Мы — люди военные: начальство приказало «разобраться на месте» — мы и приехали.

Должно быть на лицо какая-то ведомственная неразбериха между строевиками и интендантами.

* * *

Молчим…

Эге! Вспомнил!

Наконец-то до меня дошло: да, у него взгляд — как у нашего прапорщика заведующего столовой в запасном танковом полку, где я служил в начале восьмидесятых.

Может, попробовать? А что ещё остаётся делать?

Ставлю вопрос ребром:

— А если с каждой купленной интендантством мототелеги Вы лично будете иметь рубль?

Сперва чуть не поперхнувшись самой капусткой с лучком, да конопляным маслицем — к которой перешёл «подлечившись» рассолом, он:

— А почему не десять, положим?

— Чтоб Вы были более заинтересованы в «количественных показателях» нашего с вами партнёрства.

— Тогда понятно.

Моё предложение главу комиссии от «Военно-хозяйственного управления РККА» явно заинтересовало — поэтому приободрившись подсовываю под нос военспеца листочек с нарисованным на нём графиком «количество-цена»:

— … Таким образом, как Вы можете сами видеть, если армия будет закупать хотя бы тысячу единиц в месяц — цена одного «УАЗика» станет не выше обычной обозной телеги с запряжённой в неё парой лошадей.

Покончив с капусткой, пожилой интендант вопрошающе посмотрел на меня:

— Как бы на правах хозяина, Вам бы чайку организовать, Серафим Фёдорович…

— Как прикажите, Осип Фёдорович.

В полном молчании разжёг примус, вскипятил чайник и заварил чай. Подождав, когда тот настоится, разлил по чашкам и вернулся за стол. К разговору с интендантом, стало быть.

После первой чашки, он первым