Глаза Тео защипало, но он, как настоящий мазохист, продолжал впускать в себя воспоминания.

Если бы время могло остановиться хотя бы на мгновение, он бы сохранил её поцелуи по минутам в своих наручных часах и воспроизводил бы их каждый раз, когда ему плохо. Если бы жизнь не была такой скоротечной, он бы не обнимал её так крепко, боясь, что она исчезнет в следующее мгновение. Если бы существовало такое заклинание, которое бы вернуло ему её, клянусь, Тео продал бы душу только за то, чтобы хоть на секунду снова заглянуть в её глаза и увидеть там их вместе.

Нотт осел на пол и обхватил голову руками. Это невыносимо. Как жить дальше? В чём смысл его существования, если её рядом нет? Всё, что когда-либо делал Тео, он делал ради Пэнси. А сейчас её нет.

Новый приступ истерики подкатывал к горлу, и Теодор, не в силах выносить этого, громко закричал. Его щёки мгновенно стали мокрыми, но рядом не было никого, чтобы помочь ему справиться с этим. Сам виноват. Решил отречься от друзей? Вот результат.

Пэнси, лучше тебе было вообще не появляться в его жизни. Возможно, тогда не было бы так больно.

* * *

Драко вошёл в комнату Тео без стука. Как и всегда. Он бросил взгляд на убитого горем друга и открыл тайник в письменном столе. Бутылка огневиски отыскалась быстро. У них всегда была одна про запас. На чёрный день. И вот сейчас этот день настал. Все действия Малфоя сопровождались молчанием. Нотт даже не повернул голову в его сторону, привалившись спиной к кровати и протянув ноги по полу. Малфой разлил алкоголь по стаканам и протянул один другу. Тео схватил его на автомате и тут же сделал глоток. Оба молчали. Скорбь была написана на лицах обоих, только один из них нашёл в себе силы продолжить жить, а второй решил свести себя в могилу.

Спустя несколько минут Драко всё же нарушил молчание, начав говорить тихим, но вкрадчивым голосом:

— Я не хочу наблюдать, как ты медленно умираешь. Я знаю, что ты сейчас скажешь, что я ничего не понимаю. Но черта с два! Мне тоже не хватает Пэнс!

Тео поднял голову, уставившись в глаза друга. Хотелось верить ему. Но он и впрямь не понимал. Никогда не поймёт. Николь ведь жива. Он видел её каждое утро и вечер, спал с ней в одной постели. Они занимались любовью. А Пэнси не было. У него её больше не было.

— Уходи, — только и сказал Теодор. Драко с силой сжал челюсти. Он почти ненавидел себя за то, что собирался сказать ему, но, видит Мерлин, он не мог продолжать наблюдать за мучениями друга.

— Она бы не одобрила твоего поведения. Пэнс пришла бы в ужас, увидев тебя в таком состоянии.

Нотт закрыл глаза. Он не имел права такого говорить. Нет. Она бы его поняла. Она бы простила. Она бы помогла ему стать на ноги. Как делала это всегда.

— Она бы ни за что не простила того, во что ты превратился, — продолжал Малфой. — Тео, она любила тебя больше этой гребаной жизни! Будь уверен, что ей не будет покоя в том мире, пока ты не прекратишь убивать себя. Ты предаёшь всё, во что она верила! Ты предаёшь Пэнси Паркинсон! А клялся никогда этого не делать.

Нет. Нет. Он должен замолчать сейчас же. Тео никогда не предал бы Пэнс. Не существует в мире такого сценария, при котором он сделал бы это! Он любит её! Любит!..

— Я думаю о ней каждый день. Каждую гребаную минуту своего никчёмного существования, — бессвязно лепетал Нотт, силясь стереть слова Драко из своего сознания. Но это невозможно. Они засели слишком глубоко, дали корни, зацепились за живое.

— Ты себя убиваешь. Она хотела бы, чтобы ты жил.

— Я не хочу жить без неё. Не могу. Без неё не получается… — тихо ответил Тео.

— Знаю, — доверительно выдал Драко. Его руки дёрнулись, чтобы обнять друга, но тут же опустились. Они никогда не обнимались. Это будет неуместным. Он ограничился лёгким похлопыванием по плечу.

Тео смахнул выступившую слезу. Мужчины не плачут. Плевать. Взгляд зацепился за блестящий предмет под соседней кроватью, и Нотт подполз к ней, протягивая руку. Он вытащил брошь на свет и сдержал всхлип. Любимая брошь Пэнси. Она потеряла её ещё до каникул. А он нашёл. Только теперь она была уже ненужной.

— Оставь меня, — еле слышно прохрипел Тео, не сводя глаз с серебряной булавки. — Я справлюсь. Оставь меня.

Драко снова сжал челюсти, но кивнул и поднялся на ноги. Он подошёл к двери и оглянулся на друга, видя его боль, а затем покинул комнату, оставляя за собой звенящую тишину.

* * *

— Тебя правда устраивает, что он почти каждый день уходит к другой? — голос Пэнси был необычно мягким, что в который раз доказывало, что девушке далеко не плевать на жизнь подруги.

— Они помолвлены, — пожала плечами Николь, скрывая свою тоску по этому поводу глубоко внутри.

Пэнси и Тео только что застали своих друзей за поцелуем в коридоре Хогвартса, и Паркинсон решила выяснить всё напрямую у когтевранки. Бутылка вина должна была немного развязать язык. Такие уютные девичьи посиделки в комнате слизеринки. Словно любовь и амурные дела — это всё, что их волнует в этом мире.

— Тогда почему ты делаешь это? Никки, ты ведь понимаешь, что он в любом случае женится на Тори, так зачем мучаешь себя?

Ответа у Николь не было. Вот такая она мазохистка. Лучше мучаться от его любви, чем быть далеко от него.

— Мы пытались держаться друг от друга на расстоянии, но ни к чему хорошему это не привело. Не получается у нас просто быть друзьями. Либо так, как есть, либо вообще никак. А на такое я не согласна, — ей необходимо было выговориться. Слишком долго приходилось всё держать в секрете.

— Может быть, у вас что-то и получится, — согласилась Пэнси. — На меня он даже не смотрел как на девушку, а ради тебя готов на всё, — в её голосе сквозила печаль. Она не держала зла на Драко, но всё ещё не могла забыть, что когда-то она была влюблена в него, а он делал вид, что не замечает этого.

— Ради тебя он тоже пойдёт на всё. Вы друзья, Пэнси. Ты знаешь Драко намного дольше, чем я. Ты была рядом с