Шрифт:
Закладка:
— Как ты прекрасна, — полустоном, полушёпотом произнёс Гинтар, приподнявшись и впившись жадно губами в её сосок, грубо, под стать ей, всасывая в себя сладостный бугорок. — Моя маленькая богиня, — нехотя оторвавшись, он поднял лицо к возвышавшейся над ним сейчас солнечной, жадно впитывая её страсть, не стесняясь стонов и жгучих громких выдохов в её грудь.
Страстная, властная, Валанди наслаждалась каждым движением, каждым прикосновением. Она закатывала глаза, запрокидывала голову, гладила собственную грудь, пока это не начал делать Гинтар, принося ей вдвое больше удовольствия. Она смотрела на него сверху вниз, подчиняя себе одним взглядом. Наблюдала, как он облизывает ее грудь, и из приоткрытого ротика вылетало рваное дыхание наравне со стонами. Вцепившись в серебряные волосы, солнечная рванула их назад, заставляя Гинтара запрокинуть голову сильнее, и впилась в эти пошлые губы, с которых так часто слетало ее имя. А оторвавшись от них, она обвила шею туманного, прижимая его к груди, ускорила темп, доводя и его, и себя до исступления.
С такой стороны он её ещё ни разу не видел, и, надо признать, тому, кто любил и привык подчинять, нравилось подчиняться. Только ей, только одной. Он молчал, когда ему было больно — даже не посмел взять всё в свои руки или сделать сильный толчок. Ему нравилось. Пусть подчиняет, пусть властвует. Он будет делать всё, что она хочет. Прижала к груди? Так Гинтар покорно впился в неё с новой силой и с новой страстью, чувствуя свой пик. Она превращала секс во что-то агрессивное, и он перенимал это — кусал, сжимал то всю грудь, то только сосочек, оттягивая его на себя. Он ускорился лишь когда ощутил сокращение мышц Валанди на своём стволе. Он позволял ей прочувствовать пик власти над своим мужчиной, терпеливо ждал, когда её волна наслаждения пройдёт. Только после этого, обхватив её за талию и приподняв над собой, Гинтар забился в неё так быстро, как только мог, надавив пальчиком на анальное отверстие для более острых ощущений. Он вбивался в неё, удар за ударом, входя до самого основания, кусался, ставил красные отметины на груди.
И когда туманный сделал последний толчок, изливая своё семя вновь в эльфийку, Гинтар с силой шлёпнул Валанди по ягодице, оглушая себя звонким хлопком по упругим мышцам. Ничего не мог с собой поделать — это была маленькая награда для него самого за то, что позволил своей госпоже по-настоящему быть госпожой.
Рвано выдыхая Валанди в грудь, Гинтар не торопился выходить из неё и не позволял Валанди сделать этого, крепко удерживая в сидячем положении. Еще немного… А лучше — весь день. Всю жизнь. Вот так… Прилипая мокрыми от пота телами друг другу, чувствуя, как её мышцы, пусть слабо, продолжают сокращаться, приятно сжимая его член вновь и вновь, словно обнимая, прося ещё…
***
Не ясно, о чём они говорили, но вот Кая время от времени хмурилась, родители вообще делали вид, что ничего не происходило. Сектар же мило улыбался, будто строил из себя какого-то учителя, который что-то ей разъяснял. Он встал рядом с Каей, словно специально, дабы мысли лучше доходили, и стал подавать чашки на стол, каждому на его место, даже для отсутствующих.
Кая отправила кусок мяса в рот, Сектар явно что-то сказал в её голове, после чего бедняжка распахнула глаза и аж подавилась. Сектар усмехнулся, хотел было подать чашку, которую ей поставил перед тарелкой, но та, что была на подносе — ближе. Кая схватила первую попавшуюся и выпила всё содержимое в три глотка.
— Ваша добыча уже мертва, — заговорил Майнсет, не смотря на оборотня. — Куда вы торопитесь, лунная?
— Простите, — хрипло прокашляла она, ставя чашку перед собой. Она злобно посмотрела на Сектара и хотела было высказать ему всё, что она думает по поводу его мыслей, которые он ей в голову отправил, как тут же язык проглотила — с каким-то могильным ужасом Сектар сейчас смотрел на неё.
— Что? — оскалилась лунная.
— Да так… — уж больно быстро он успокоился. А, нет, вот опять хитрюще заулыбался, поганец. Пустую чашку вернул на поднос, а остальные разложил до конца, после чего сел на своё место и с любопытством не отрывал взгляда от Каи.
«Вот только попробуй опять деньги предложить».
«Да нет, что ты… Я просто так… Посижу, посмотрю на тебя».
Как только ушли Гинтар и Валанди, атмосфера за столом стала совсем невыносима. Закнеыл честно пытался вспомнить хоть что-то уместное из его опыта придворной жизни, но по большей части у звездных были кровавые пиры, заканчивающиеся оргией, на которых он имел счастье не присутствовать.
На вопросы отвечал односложно, разговор как-то не задавался. И о чем говорить с почтенными туманными? Были бы они хотя бы его возраста. А так он мог только внимательно слушать и наблюдать, особенно за Сектаром.
Майнсету и Заринти было совершенно неинтересно разговаривать со звёздным, а вот Сектар, время от времени, задавал ему разные вопросы. Обычные. Мол, как там были дела в Доусоне. С Каей тоже не разговаривал… на словах. Зато, видя её скуку и даже злость от такого «пира», пытался развеселить — время о времени на её лице показывалась улыбка.
— Сектар, это невежливо. Мы сидим здесь все вместе, — строго посмотрел на сына отец. — Так какой смысл общаться мысленно, если мы одни?
Закнеыл дико ревновал на эти улыбочки. Взял чашку, понюхал ее, с подозрением глянул на Сектара, чуть отхлебнул — сразу не умер, уже хорошо.
— Вы что-нибудь знаете о кольцах Стихий? — обратился он к главе семьи, надеясь, что разговор о магии их немного увлечет, и этот пир не войдёт в историю как катастрофически скучный. — Отец мне рассказывал легенду, что с их помощью можно направлять магию. Это правда?
На этом вопросе Майнсет посмотрел на младшего, но тот лишь стыдливо опустил голову. Он-то ожидал, что сын хоть что-нибудь об этом знал. Надо же, Сектар умеет стыдиться. Но это не помешало ему вновь продолжить с Каей общение.
— Так и знал, что мозгами ты никак не растешь, — фыркнул отец. — Да, это так. Более того, кольца во сто крат увеличивают ту стихию, которой управляют. Говорят, с помощью кольца Огня можно заставить извергаться вулканы. А с Водой образовывать настоящие тайфуны, которые коснутся не только нас, но даже повредят морским эльфам. Ведь
