Шрифт:
Закладка:
- Друзья, товарищи, подчиненные. У меня для вас есть две новости. Первая относится самым прямым образом к двоим из моего ближнего круга. Майя, Паллежина, выйдите вперед, пожалуйста, - птичья годлайк и береговая аумауа сделали несколько шагов, выступив из строя. Сузившиеся глаза рейнджера отражали понимание того, что вот-вот должно было случиться. Вайлианка же держалась с привычным отстраненным достоинством.
- Никто, кроме вас, не мог слить Атсуре и Нирро сведения о том, что произошло между мной и королевой Хуана, - решил не миндальничать Кьелл. - Я закрывал глаза на ваши шпионские игры, и на вашу службу двум господам, все это время. Вы обе симпатичны мне лично, и полезны моему делу. Были симпатичны и полезны, до недавнего времени. То, как вы обе обошлись с подробностями моей жизни, что принадлежат лишь мне, и то, какую низость сотворили ваши вышестоящие, получив эту информацию, перечеркивает все мое хорошее отношение к вам. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Беодул, - кивнул он заранее предупрежденному дварфу, и несколько матросов, повинуясь его коротким распоряжениям, опустили на палубу упакованные вещи женщин.
- Может, передумаешь, командир? - в голосе Майи не было и следа добрых чувств - лишь сожаление. - Зачем хранить верность той, кто выкинула тебя, как старую тряпку?
- Не передумаю, Майя, - спокойно ответил он. - Прощай. Прощай и ты, Паллежина.
- Что, никаких слов о разочаровании? - с горечью спросила птичья годлайк. - Ди верус, у меня есть, что ответить тебе в этот раз.
- Нет, - отстраненно отозвался Кьелл. - Незачем тратить на это время. Удачи тебе.
- Корес, Видящий из Каэд Нуа… нет, из Некетаки, - с грустным смешком произнесла паладин, двигаясь к сходням.
- Видящий из Некетаки, звучит, - безрадостно хмыкнул гламфеллен. - Прощальный подарок удался, Паллежина. Что ж, перейдем к новости, касающейся вас всех, - он проводил взглядом женщин, сходящих с его корабля в последний раз, и обратил внимание на глядящую с ожиданием команду:
- С этого момента, маски сброшены, игры в свободных наемников окончены. Те две разумные, чья верность не принадлежит мне, ушли с моего корабля. Отныне, на нем есть место лишь тем, чья верность - только моя, и, - он грустно вздохнул, - посредством меня, будет принадлежать короне Хуана. Не сегодня-завтра Рауатай и ВТК начнут войну за Дедфайр, войну захватническую и несправедливую. Все то оружие, которым доверху завалена Медная Цитадель, обернется против Некетаки. Все то золото, что старательно копила ВТК, оплатит наемничьи клинки, что повернутся против Хуана. Сегодня, я объявляю свою личную войну всем этим шакалам, змеям, и стервятникам, всему этому зверинцу, прикидывающемуся разумными, и ждущему только удачного момента, чтобы вцепиться в плоть простых жителей Дедфайра, что хотят лишь мира для себя и своих близких. Отныне, все корабли, носящие флаги Рауатая, ВТК, и Принчипи - законная добыча “Онеказы”. Есть ли среди вас те, что не согласны с этим? Пусть все, кто не могут последовать за мной на эту войну, выйдут вперед. Вы будете вольны оставить мой корабль, и идти куда угодно, - он оглядел не двигающуюся с места команду.
- Иррена, - он назвал имя вайлианки, на секунду остановив взгляд на ней, и продолжил, обращаясь к другим знакомым лицам: - Риджере, Балтия, Ваницци, Вичетто, Гальбо, Фоччи, вам есть, что сказать? Как насчет вас, Эмейни, Хароки, Тайро? Кто-нибудь еще? Не стесняйтесь, репрессий не будет, я даже недополученное жалованье выдам уходящим.
- Не говори ерунды, касита, куда я денусь от моего айморо? - фыркнула Иррена, положив руку на широкое плечо Эдера.
- Вы спасли меня там, где моя прежняя команда - бросила, - не отстала от соотечественницы Балтия. - Моя верность принадлежит вам, касита.
- А? Куэ? - немного бестолково отозвался Риджере, просоленный и жилистый матрос, любящий выпить и побузить. - Корабли ВТК - бела пречченте[1], полные суоле, с чего бы мне отказываться их пограбить?
- После всего добра, что я видел от вас, касита, я не брошу вас при первых сложностях, вот мое перла финома[2], - спокойно сказал Ваницци, и со смущением добавил: - Соболезнования случаю с вашей аймора. Надеюсь, вы помиритесь, - Кьелл только головой покачал на эту откровенность, раздраженно прикрыв глаза, и бормоча что-то под нос о неуемных сплетниках.
- Я вроде бы уже прояснила все при наеме, капитан, но повторю, если хочешь - все, что окажется в прицеле моих пушек, будет гореть, - весело отозвалась Эмейни. - К тому же, где мне еще удастся поработать с таким мастером, как Ваницци? Он ведь почти так же хорош, как я! - вайлианец добродушно улыбнулся на эту похвальбу.
Команда высказывалась все смелее, и ни один моряк не выступил вперед, чтобы забрать свое выходное пособие и исчезнуть. Кьелл, растроганный этим единодушием, поднял руку, призывая к тишине, и матросские выкрики понемногу сошли на нет.
- Признаюсь, я слишком тронут вашей верностью, и вашей сплоченностью. Настолько, что если я и дальше буду наблюдать ваши преданные рожи, то постыднейшим образом расплачусь. А поэтому, все вон с корабля, в увольнительную! Беодул, выдай каждому из казны по суоле, и вот вам мой капитанский приказ - пропить выданное полностью, ни медяка не оставлять! - команда взорвалась радостными воплями, и ринулась осаждать дварфа. Тот, впрочем, стоял, как скала, но особого неприятия ограблению своего хозяйства не выказывал - не иначе, проникся моментом.
- Завтра, как только все похмельные тела придут в норму, отплываем на Пепельную Пасть, - обратился гламфеллен к ближникам. - Готовьтесь, кому нужно. Идвин, ты знаешь, что делать, я сегодня с тобой, - эльфийка сосредоточенно кивнула. Ей предстояла самая важная часть боя с Эотасом - последний этап подготовки.
***
Кьелл смотрел на приближающийся борт драккара ратхунов, и на его ревущий боевые кличи и размахивающий оружием экипаж, со странным облегчением. После пяти утопленных рауатайских джонок, битком набитых военными материалами - пушками, аркебузами, порохом, амуницией, холодным оружием, - и двух ограбленных подчистую галеонов ВТК, эти пламенеющие отморозки, несмотря
