его темп; многократно и тщетно он предупреждал его об отдыхе. Принц де Линь предупреждал его, что он убивает себя; он знал это, но «что я могу сделать?» — говорил он; «Я убиваю себя, потому что не могу пробудить других к работе».81 У него были плохие легкие, слабый голос, варикозное расширение вен, бегающие глаза, эризипелас, геморрой… Во время войны с турками он подвергался воздействию любой погоды; как и тысячи его солдат, он заболел лихорадкой Квартана. Иногда он с трудом дышал; «мое сердце колотится при малейшем движении».82 Весной 1789 года у него началась рвота кровью — «почти три унции за один раз», писал он Леопольду. В июне у него начались сильные боли в почках. «Я соблюдаю строжайшую диету; не ем ни мяса, ни овощей, ни молочных продуктов; суп и рис — вот мое питание».83 У него развился анальный абсцесс; его и геморроидальные узлы пришлось лизировать. У него развилась водянка. Он вызвал Леопольда, чтобы тот приехал и взял на себя управление страной. «Я не жалею, что оставил трон, — сказал он, — меня огорчает лишь то, что так мало людей счастливы».84 Принцу де Линьи он писал: «Ваша страна убила меня. Взятие Гента было моей агонией; потеря Брюсселя — моя смерть… Отправляйтесь в Низкие страны; верните их государю. Если вы не можете этого сделать, оставайтесь там. Не жертвуйте своими интересами ради меня. У вас есть дети».85 Он составил завещание, оставив щедрые подарки своим слугам и «пяти дамам, которые носили мое общество».86 Он сочинил собственную эпитафию: «Здесь лежит Джозеф, который не смог преуспеть ни в чем».87 Он с покорностью принял последнее таинство католической церкви. Он молил о смерти, и 20 февраля 1790 года она была ему дарована. Ему было сорок восемь лет. Вена радовалась его кончине, а Венгрия благодарила Бога.

Был ли он неудачником? В войне — несомненно. Несмотря на победы Лаудона, Леопольд II (1790–92) счел целесообразным заключить мир с Турцией (4 августа 1791 года) на основе status quo ante. Не сумев умиротворить венгерских баронов, Леопольд отменил дарование свободы крепостным. В Богемии и Австрии большинство реформ было сохранено. Эдикты о веротерпимости не были отменены, закрытые монастыри не были восстановлены, церковь по-прежнему подчинялась законам государства. Экономическое законодательство освободило и стимулировало торговлю и промышленность. Австрия без насильственной революции перешла от средневекового к современному государству и участвовала в разнообразной культурной жизни девятнадцатого века.

«Глубоко убежденный в честности моих намерений, — писал Иосиф Кауницу, — я надеюсь, что после моей смерти потомки — более благосклонные, более беспристрастные и, следовательно, более справедливые, чем мои современники, — изучат мои действия и цели, прежде чем осуждать меня».88 Потомство долго не решалось на это, но наконец научилось, осуждая его самовластие и поспешность, признавать в нем самого смелого и основательного, а также наименее рассудительного из «просвещенных деспотов». После того как реакция при Меттернихе прошла, реформы Иосифа II одна за другой были восстановлены, и революционеры 1848 года возложили венок благодарности на его гробницу.

ГЛАВА XIV. Реформированная музыка

Мы не сразу представляем себе Иосифа II в роли музыканта. Однако нам рассказывают, что он получил «основательное музыкальное образование», обладал прекрасным басовым голосом, почти ежедневно посещал концерты и был «искусным игроком с листа» на виолончели, альте и клавире.1 Многие дворяне были музыкантами, многие — покровителями музыки. Средние классы последовали их примеру; в каждом доме был клавесин; каждый учился играть на каком-нибудь инструменте. Трио и квартеты исполнялись на улицах; концерты под открытым небом давались в парках, а в День святого Иоанна — с иллюминированных лодок на Дунайском канале. При дворе и в Национальном оперном театре, основанном Иосифом II в 1778 году, процветала опера.

Вена в начале XIX века стала музыкальной столицей Европы, потому что в конце XVIII века она объединила соперничающие музыкальные традиции Германии и Италии. Из Германии пришла полифония, из Италии — мелодия. Из Германии пришел зингшпиль — смесь комической драмы, разговорного диалога, инцидентной музыки и популярных песен; из Италии — опера-буффа; в Вене эти две формы слились воедино, как в «Похищении из сераля» Моцарта. В целом итальянское влияние в Вене преобладало над немецким; Италия завоевала Австрию ариями, как Австрия завоевала Северную Италию оружием. В Вене опера seria была в основном итальянской, пока не появился Глюк, а Глюк сформировался на итальянской музыке.

I. ХРИСТОФ ВИЛЛИБАЛЬД ГЛЮК: 1714–87

Он родился в Эрасбахе, в Верхнем Пфальце, в семье католического лесничего, который в 1717 году перевез семью в Нойшлосс в Богемии. В иезуитской школе в Комотау Кристоф получил образование по религии, латыни, классике, пению, игре на скрипке, органе и клавесине. Переехав в Прагу в 1732 году, он взял уроки игры на виолончели и зарабатывал себе на жизнь пением в церквях, игрой на скрипке на танцах и концертами в близлежащих городах.

Каждый умный мальчик в Богемии тяготел к Праге, а некоторые, еще более умные, находили путь в Вену. Глюк получил место в оркестре принца Фердинанда фон Лобковица. В Вене он услышал итальянские оперы и почувствовал магнетизм Италии. Принцу Франческо Мельци понравилась его игра, и он пригласил его в Милан (1737). Глюк изучал композицию у Саммартини и стал приверженцем итальянских стилей. Его ранние оперы (1741–45) были написаны по итальянской методике, и он дирижировал их премьерами в Италии. Эти успехи принесли ему приглашение сочинить и поставить оперу для лондонского театра «Хеймаркет».

Там он представил «Кадушку гигантов» (1746). Она была воспринята с похвалой, и старый ворчливый Гендель сказал, что Глюк знает «не больше контрапункта, чем мой повар»;2 Но повар был хорошим басом, и слава Глюка не зависела от контрапункта. Берни познакомился с Глюком и описал его «с нравом столь же свирепым, как у Генделя… У него были ужасные шрамы от оспы… и у него был уродливый хмурый вид».3 Возможно, чтобы сбалансировать свой бюджет, Глюк объявил публике, что даст «концерт на двадцати шести питьевых бокалах, настроенных [путем наполнения их до разного уровня] родниковой водой,