похоже, нам повезло, что оба наших желания были удовлетворены в один и тот же день, - сказала Голос.

Керита кивнула и склонила голову в легчайшем поклоне. Она выпрямилась, слегка оперлась тыльной стороной правой руки на рукоять одного из своих мечей и открыла рот, чтобы снова заговорить.

Но прежде чем она успела сказать хоть слово, она почувствовала, как огромное, могущественное присутствие обрушилось на нее. Это захлестнуло ее, как приливная волна, сокрушая, как землетрясение, жидкое и в то же время более густое и прочное, чем строительный раствор или цемент. Оно окутало ее сокрушительным коконом, протянув руку, чтобы схватить ее и удержать неподвижно, и ее глаза широко распахнулись.

- Не знаю, что ты хотела сказать, защитница, - произнес этот голос сопрано, и теперь он был холоднее, чем зима в Вондерленде, и свистящая угроза, казалось, шипела в его глубине. - Впрочем, это не имеет значения. - Голос рассмеялась, звук был похож на осколки стекла, разбивающиеся о каменный пол, и она покачала головой. - Высокомерие вас, "защитников"! Каждый из вас настолько уверен, что он или она будут защищены, ведомы и ограждены от вреда! Пока, конечно, не придет время кому-то вроде твоего хозяина отказаться от тебя.

Керита почувствовала, как сила этого Голоса давит на ее собственные голосовые связки, заставляя ее замолчать, и ничего не сказала. Она только смотрела на Голос, неподвижно стоящую в цепкой паутине силы Тьмы, и Голос снова рассмеялась и встала.

- Полагаю, возможно, ты действительно нашла способ помешать моим планам здесь, маленькая защитница. Если это так, то это будет нечто большее, чем просто неудобство. Ты видишь? Я признаю это. И все же это не то, чего я не планировала и не допускала с самого начала. Должно было наступить время, когда кто-нибудь начал бы подозревать, что моя Госпожа играет в свои маленькие игры здесь, в Куэйсаре. Но, о, дама Керита, какой ущерб я причинила вашим драгоценным девам войны и их королевству в первую очередь! Но, может быть, вы захотите оспорить это со мной?

Она сделала легкий жест, и Керита почувствовала, как давление на ее голосовые связки исчезло.

- Ты хотела что-то сказать? - насмехалась над ней Голос.

- Они не мои "драгоценные девы войны", - сказала Керита через мгновение, и даже она была слегка удивлена тем, как спокойно и уверенно звучал ее голос. - И ты едва ли первая, кто пытается причинить им зло. Без сомнения, часть нанесенного вами ущерба останется в силе. Я признаю это. Но повреждения можно исцелить, а Томанак, - ей показалось, что Голос слегка дрогнул при этом имени, - это Бог Истины, а также Справедливости и Войны. А правда - это всегда проклятие Тьмы, не так ли, о "Голос"?

- Так ты действительно думаешь, что эти сотойи с каменными черепами действительно поверят хоть одному слову из этого? Или что сами девы войны поверят в это? - Голос снова рассмеялась. - Думаю, что нет, маленькая защитница. Мои планы слишком глубоки, а моя сеть слишком широка для этого. Я тронула и... убедила слишком многих людей - например, эту жалкую маленькую марионетку Лэйниту, которая верит, что сама Лиллинара приказала ей помочь сохранить мои незначительные изменения, чтобы девы войны получили то, что должно было принадлежать им с самого начала. Или эти сердитые маленькие девы войны, каждая из которых так стремится "отомстить" за себя за все эти реальные и воображаемые обиды. Или ваша дорогая Ялит и ее совет, которые даже не помнят, что в их документах раньше говорилось что-то другое. Как вы сами сказали их дураку архивариусу, те, кто уже ненавидит и презирает дев войны - такие, как Трайсу, - никогда не поверят, что они не подделывали "подлинные документы" в Кэйлате. И "девы войны" тоже не поверят, что это подделки. Не после всей моей тщательной подготовительной работы. И без того, чтобы защитница Томанака подтвердила законность копий Трайсу... и объяснила, как оригиналы Кэйлаты оказались измененными без попустительства Ялит и ее городского совета. И я очень боюсь, что тебя не будет рядом, чтобы рассказать им.

- Возможно, и нет, - спокойно сказала Керита. - Однако есть и другие защитники Томанака, и один из них вскоре узнает все, что знаю я, и все, к чему я пришла. Думаю, что могла бы смело положиться на то, что он выполнит мою задачу за меня, если бы это было необходимо.

Карие глаза Голоса сузились, и она нахмурилась. Но затем она заставила свое выражение лица снова разгладиться и пожала плечами.

- Возможно, ты права, маленькая защитница, - легко сказала она. - Лично я думаю, что ущерб сохранится. Я нашла такую благодатную почву с обеих сторон - лордов, которые ненавидят все, за что выступают девы войны, и девы войны, чье негодование из-за всех оскорблений и несправедливости, которые они и их сестры терпели на протяжении многих лет, одинаково горячо и горько. О, да, они будут слушать меня, а не вашего драгоценного товарища-защитника. Они будут верить в то, что соответствует их предрассудкам и ненависти, и я пошлю своих служанок распространять это слово среди них. Моих служанок, маленькая защитница, а не той глупой, бесхребетной сучки, для которой было построено это место!

Она впилась взглядом в Кериту, и рыцарь почувствовала, как ликующая ненависть исходит от нее, как дым и кислота.

- И чтобы раздуть пламя должным образом, - продолжил фальшивый Голос, ее сопрано внезапно стало мягким и злобным... и голодным, - Трайсу собирается взять дело в свои руки.

Керита ничего не сказала, но другая женщина увидела вопрос в ее глазах и холодно рассмеялась.

- Уже есть те, кто считает, что он потворствовал - или, возможно, даже лично приказал - убийству двух служанок Лиллинары. Конечно, он этого не сделал. При всем своем фанатизме он оказался раздражающе устойчивым к предложениям, которые могли бы подтолкнуть его к такого рода прямым действиям. Но это не то, что думают девы войны. И это будет не то, что они думают, когда люди в его цветах нападут на сам Куэйсар. Когда они въедут через ворота города и храма под его знаменем, явившись как посланники Голоса, а затем убьют каждого жителя Куэйсара и каждого слугу храма, которого смогут поймать.

Вопреки себе, Керита не смогла скрыть ужас от образов, которые вызвали слова фальшивого Голоса в ее глазах, и улыбка другой женщины принадлежала чему-то из глубин самого