– А моя где?

– Мы потеряли куртки?

– Сегодня у всех так. – Костя пожал плечами. – Невезуха.

– О, я любил свою куртку! Вот дерьмо. Черт.

Арт не переставал ругаться, пока парни спускались на первый этаж, а потом все повторял и повторял, что ему будет холодно, и он замерзнет, и Ромалу пришлось насильно выталкивать его из общежития. Парни уселись на холодный бортик тротуара и надолго замолчали.

Артур неожиданно сказал:

– Есть охота.

– Издеваешься? – еле выговаривая звуки, встрепенулся Костя и крепко зажмурился, так и прилипнув головой к коленям. – Меня сейчас вывернет.

– Ну нет.

– Тупой день.

– Отличный день! Не нагнетай, вортако. Мы ублюдка на место поставили, выпили и поотрывались. И даже поделились потаенными-глубинными секретами. Когда бы мы еще так пообщались, а? Отвечай давай, ответь мне.

Арт начал толкать Ромала в плечо, и тот через силу выпрямился. В его глазах лениво плясали искры от фонарей, а губы превратились в тонкую бледную полоску.

– Какими еще глубинными секретами?

– Ну я про отца рассказал. А ты на своем цыганском выражался. Блин, это круто, это очень и очень круто, я такого языка никогда не слышал. Скажи что-нибудь.

– Отвянь.

– Ну чего ты? Ты из-за той девчонки кислый?

– Какой я тебе кислый?

– Да я по-доброму.

– Чего она выделывалась? – задал риторический вопрос Костя и посмотрел в серую и мрачную вечернюю пустоту.

С его губ слетал еле заметный пар, словно на улице царила зима или поздняя осень. Парень вяло покачал головой, а за его спиной, где-то в здании, до сих пор громыхала музыка и переливался тусклый свет.

– Шувани.

– Это что значит?

– Ведьма.

– А как на вашем красавица?

– Гожо.

– А «иди на хрен, другой повезет больше»?

Ромал рассмеялся и посмотрел на блондина. Тот тоже улыбался. С разбитой губой и напухшим, синюшным носом выглядел он нелепо. Впрочем, Костя и сам выглядел не лучше. Его вдруг осенило, что, возможно, Лизу попросту испугал его внешний вид. Кто захочет общаться с парнем, у которого по всему лицу ссадины? А он ведь не входил в число ее знакомых и начал приставать на вечеринке. Какие у него были шансы? Никаких.

Как же он облажался! Надо было подумать об этом прежде, чем производить первое впечатление. А сейчас уже ничего не изменишь. Придется работать с тем, что есть. Ромал так и сидел, погрузившись в свои мысли, пока не услышал оглушительный шум.

Он обернулся и огорошенно вскинул брови.

Из-за поворота выехала шикарная черная машина. Точнее сказать, она ворвалась с заносом, как гоночное авто на последнем круге. Покрышки дико завизжали, на асфальте появились две черные полосы, и в следующее мгновение машина, будто щегол, врезавшийся в лобовое стекло, резко затормозила и заглохла напротив парней.

Костя прищурился, а Селиверстов поднялся на ноги и широко улыбнулся, как самый настоящий псих, намеревающийся покорить вселенную.

– Вот она, – прохрипел он, – мой паучок.

Ромал свел брови. Что еще за паучок? Более глупого прозвища для подружки он еще не слышал. Парень встал с бордюра, отряхнул джинсы и уставился на блондина, логично предполагая, что тот стартанул к своей девушке, но нет… Селиверстов рысью подлетел к капоту и уткнулся в него лицом, как в плюшевого медведя.

Его щека заскользила по теплому металлу.

– Мой паучо-о-ок, – вновь пропел он, прикрыв от блаженства глаза, – как же я скучал.

В этот момент водительская дверь распахнулась, и из машины вышла девушка. Злая, недовольная девушка с взлохмаченными шоколадными волосами и миллионом веснушек на бледном лице. В мятой широкой футболке и таких же широких штанах. Она походила на свирепую пантеру в преддверии смертельного прыжка.

– Ты видел, который час? – спросила девушка и захлопнула дверь. Раздался громкий стук, но Артур не обратил внимания – все поглаживал капот машины. – Башка тупоголовая, у меня же завтра…

– Да ладно тебе, – проворковал Селиверстов.

– Ладно?

– Ты ведь не в обиде.

– Не в обиде? – Незнакомка раздраженно всплеснула руками и отвернулась, с трудом удерживаясь от того, чтобы не накинуться на парня с кулаками. – Просто немыслимо.

– Ну чего ты?

– Ничего.

– Лгу-у-унья!

– Сейчас три часа ночи, – напомнила незнакомка, подошла к парню и с такой силой пихнула его в плечо, что он отскочил от машины и выпрямился по струнке, – ты засранец!

– Сама такая!

– Я расскажу маме.

– Ничего ты не расскажешь, – возмутился Артур.

– А вот и расскажу. Про драку, про больницу. С удовольствием посмотрю, как она шкуру с тебя сдерет.

– Да ты извращенка!

– А ты непроходимый болван!

– Вы… – Костя откашлялся и приподнял перед собой руки. – Что происходит?

Арт одернул футболку и повернулся к Ромалу. Кто бы мог подумать, что сначала ты растишь этих маленьких сорванцов, таскаешь их с собой на разные тусовки и вечеринки, а потом они вырастают, орут на тебя и обзывают болваном.

– Эта сумасшедшая – моя сестра.

– Ты не говорил, что у тебя есть сестра.

– Я хотел брата.

Незнакомка покосилась на Артура и поинтересовалась:

– А по лбу не хочешь?

– Тогда тебе придется принести лестницу. Ты же у нас… ка-а-арлик.

Селиверстов захихикал, а девушка вновь ударила его по плечу, потом по животу, ну и хорошенько по затылку. Ударами это, конечно, сложно было назвать, потому что Артур продолжал смеяться. А незнакомка продолжала злиться. В конце концов она сдалась и на выдохе взмолилась:

– Садись уже в машину, иначе я за себя не ручаюсь.

– Какая же ты милая.

– Это у нас в генах.

Селиверстов улыбнулся и, сгорбившись, поплелся к пассажирской двери.

Костя не особо понимал, что происходит. К тому же он до сих пор плохо видел из-за плавающих черных точек и мутной пелены. Кто заставлял его столько пить? Отчаяние – да, именно оно. Парень протер глаза и вновь уставился на девчонку: она держалась руками за голову, будто ее одолевала жуткая мигрень, и тихо повторяла:

– У тебя еще три часа. Целых три часа.

– Три часа на что?

Девушка перевела взгляд на Костю и пробормотала:

– Завтра в шесть утра подниматься.

– Это паршиво.

– А у вас завтра выходной?

– Да, собственно… нет.

Сестра Артура улыбнулась и с усталым видом подошла к Ромалу, протягивая руку:

– Алина.

– Костя.

Ромал серьезно кивнул, как на собеседовании, и стал разглядывать необычное лицо девушки. У нее и правда было слишком много веснушек: на носу, на щеках, у самых глаз. Глаза, к слову, были такими же черными, как и у Кости, а может, и еще темнее. «Довольно крепкое рукопожатие для девчонки», – подумал Ромал, выпуская ее ладонь и невольно сжав и