— Соник, нам вообще-то в противоположную сторону, — сказал он, потянув меня за капюшон жакета, висящего на бедре, и от этого становилось ещё более неловко.

— Хватит уже тянуть меня за жакет, как за поводок, — недовольно буркнула я, надеясь, что мой голос прозвучал не слишком сердито. — Что это у тебя? — поинтересовалась я, снова обратив внимание на бумажку у него в руке.

— Карта до дайвинг-центра, — ответил он, и я любопытно выхватила её, чтобы хорошенько рассмотреть, так как не надеялась, что она поможет нам, раз навигатор в телефоне привёл нас совсем не по адресу.

Но это оказалась не настоящая карта. Точнее, она была начерчена карандашом на оборотной стороне чека. И, признаюсь, я совсем не понимала, как по ней следовать. Даже названий улиц не было, только простые линии и изнутри раскрашенные прямоугольники.

— Ты в ней разбираешься? — спросила я, когда Боён отобрал её назад и уверенно пошёл вдоль улицы, по которой, как мне помнится, мы сюда забрели.

— Конечно, я же сам её начертил, — ответил он, гордо улыбнувшись.

Я не стала скрывать своего удивления, постепенно перерастающее в восхищение. Этот парень ещё и карты умеет чертить?

— Менеджер кафе объяснил мне, как отсюда можно добраться до дайвинг-центра за двадцать минут. Пешком, — продолжил он, сворачивая за угол здания, за которым, я думала, нет дороги.

Не знаю как, но Боён реально смог начертить карту с объяснений менеджера так, что перед нами уже через пятнадцать минут появилось здание дайвинг-центра. Я поражалась тому, как он с этих непонятных геометрических фигур понял, куда идти, и не могла нарадоваться тому, что мы всё-таки дошли до центра за три часа до его закрытия.

— Где ты научился чертить карты? — восхищённо спросила я, чуть ли не хлопая в ладоши.

— Изучал архитектуру в университете, — он самодовольно пожал плечами, заставляя улыбку исчезнуть с моего лица.

Тут что-то не сходилось, ведь я точно помню, что у Боёна степень бакалавра по маркетингу. Кажется, он забыл про то, как говорил мне об этом ещё в первые дни нашего соседства, и решил скрыть свой талант, но зачем ему это? Я пыталась как-то сопоставить эту маловажную ложь с его болезнью и даже собиралась уточнить у него самого, однако увидела вывеску, на которой белыми буквами на зелёном фоне было написано «Аптека».

— Боён, аптека! — прикрикнула я чересчур эмоционально и сразу пожалела об этом. Мне же нельзя показывать ему, что я догадалась про болезнь, а тут открыто намекаю на то, что ему нужны лекарства. — Ну… ты же вроде бы искал аптеку, — неуверенно продолжила я, пытаясь как-то выкрутиться.

— Ничего, неважно, — ответил он, пожав плечами, и направился в сторону входа в дайвинг-центр.

— Как неважно? Очень даже важно, — возразила я уже без капли страха спалиться, так как была уверена, что его сейчас мучают боли, которые он пытается скрыть от меня.

Парень безразлично отмахнулся, и я хотела сама пойти в аптеку, хотя даже не знала, какое именно лекарство ему нужно и что вообще у него за болезнь. Обречённо вздохнув, я подбежала к Боёну, надеясь как-то уговорить его. Но он неожиданно взял меня за ладонь и успокаивающе улыбнулся, открывая дверь в центр. Его улыбка реально утихомирила меня, что я перестала настаивать на том, чтобы посетить аптеку. Или он очень хорошо скрывает свою боль, или же её на самом деле уже нет.

Да и когда мы зашли в здание, все мысли о его болезни забылись. Маленькая прихожая магически заколдовывала нас обоих, что мы, всё ещё держась за руки, стояли на одном месте, осматривая светло-синие стены, на которых висели рамки с фотографиями подводных глубин. Я не сдержалась и посмотрела на лицо парня, разинувшего рот и заворожено любующегося изображениями на стенах. Глотая слюни, я ощущала, как учащённо бьётся сердце от одного лишь взгляда на Боёна, а затем болезненно сжималось, когда я понимала, что у нас с ним слишком мало времени, даже если оно совсем не наше.

— Я могу вам помочь? — обратилась к нам молодая девушка в коротком гидрокостюме, которая зашла в прихожую через противоположную дверь.

— Да, мы пришли к Ким… ээ… — начал было Боён, но запнулся, неуверенно посмотрев на меня. Я продолжала любоваться им, совсем не понимая, почему он на меня смотрит. — Ким… ну… — продолжал он, неловко улыбаясь девушке, и лишь через несколько секунд я поняла, что он забыл имя дайверши.

— Мы пришли к Ким Ёнми, мы договаривались встретиться с ней к полудню, — проговорила я, виновато закусив губу, смотря как стрелки настенных часов уже показывают половину четвёртого.

— К Ёнми? Оу, тогда поторопимся, — девушка быстро выбежала из той самой двери, оставив меня в замешательстве.

Но Боён, кажется, сразу понял, что нужно делать, поэтому побежал за ней, потянув меня за ладонь.

***

Я никак не могу объяснить то, как этот парень умудряется втягивать меня во что-то. Я покорно надевала длинный и тяжёлый гидрокостюм поверх нижнего белья, так как купальника у меня, конечно же, не было. Кто ж знал, что я вообще буду нырять в двадцатиметровую глубину Японского моря? Я даже жалела, что мы так быстро нашли дайвинг-центр, ведь если бы мы опоздали ещё на десять минут, то туристическая яхта, на которой Ким Ёнми собрала последнюю на сегодня группу ныряльщиков, уже отплыла бы. И я бы спокойно подождала бы женщину на суше, чтобы поговорить с ней о её жизни и карьере. Но даже так, мы ведь могли бы подождать и на яхте, однако, это Боён настоял на том, чтобы погрузиться под воду. И Ёнми, оказавшаяся очень милой и общительной женщиной, которая ошибочно решила, что мы с Квоном женаты, фактически заставила меня согласиться на уговоры парня. Якобы я не смогу написать хороший пост, если сама не почувствую прелесть подводного царства.

— А тебе можно вообще погружаться? — спросила я у Боёна, выходя к нему после того, как натянула костюм, своей тяжестью затрудняющий мои движения.

— А почему нельзя? — удивился он, и я не могла не заметить, как мужественно он выглядит в облегающем тело гидрокостюме.

Я не знала, как ответить на его вопрос без намёков на его болезнь, так как боялась, что ему может стать хуже под давлением глубины.

— Ээ… ну ты же искал аптеку. Я решила, может, тебе нездоровится, и дайвинг только ухудшит твоё состояние, — пробормотала я, хваля себя за то, что хорошо выкрутилась. Но парня совсем не волновала его болезнь, и он пожал плечами, нагибаясь, чтобы надеть на ноги ласты.

— Не волнуйся, уже можно всё, — ответил он, и я затаила дыхание. Значит ли это, что ему осталось настолько мало дней, что какое-то лекарство и слежение за своим здоровьем уже его не спасёт?

Мне стало невыносимо жарко в этом костюме, и я начала сильно волноваться при одном взгляде на воду. Как жаль, что Боён не может поделиться своим оптимизмом со мной. Я волновалась не только за себя, так как совсем не умела плавать. И хоть меня уверили в том, что для дайвера необязательно уметь плавать, страх сложно было унять. А он увеличивался вдвое, ведь мне нужно было волноваться за своего соседа. Я уже не могла отказаться и считала, что обязана погрузиться под воду вместе с ним, на всякий случай.