— Идём обратно? — я развёл руками, показав на опустевшее логово.

— Нам рано возвращаться. Мы зачистили логово от опасностей, но осталось главное. То, за чем мы сюда пришли. Гоблинская матка.

Меня передёрнуло, стоило Налдасу упомянуть эту тварь. То, как он её описывал — вызывало чувство животного отвращения. Но любопытство брало верх.

— Кто это? — спросил я, когда мы подошли к самому большому из выбежавший троицы.

— Как вы могли заметить, эти трое гоблины, — Налдас показал на первых двух и на тело с посохом, лежащее рядом со входом в пещеру. Затем ксат показал на огромное тело: — Это высший гоблин, или вобон. Ещё существует архигоблин, или абон.

— То есть, они развиваются с каждым десятым уровнем до самой максимальной ступени, как животные?

— Должен вас поправить. Десятый, двадцать пятый, сорок пятый, семидесятый, сотый.

— А кто после абона?

— Гоблин-чемпион и гоблин-царь. С последним я способен справится, но с большим трудом и огромным риском, — на этом Налдас закончил объяснения.

Я вытащил посох из головы двухметровой твари. Казалось, в ней жира больше, чем мышц — но это если не смотреть на огромные кисти рук и широкие плечи, где под зелёной кожей проступали очертания развитой мускулатуры.

С вобона мы сорвали одежду из сшитых вместе холщовых полотен. Расстелив на земле, Налдас набросал сверху оторванных от тентов облезлых шкур, свернул в трубочку и прихватил старый меч гоблина. Посохи мы оставили рядом со входом в пещеру. Слишком тесно внутри, да и не понадобиться они.

— Слушай, а как ты видишь в темноте? Ты принял зелье?

— Наши глаза под стать вашим, но не полностью. Лишь частично.

Пока мы шли по узкому петляющему коридору, спиралью уходящему вниз, и проходили через широкие комнаты, вырытые в земле и укреплённые стволами деревьев — Налдас объяснил, почему в таких логовах не найти ответвлений и дополнительных ходов. Гоблины хоть и трусливые, но ленивые и не будут копать туннель, не ведущий к матке. Именно поэтому все их жилища напоминают длинный туннель с выпуклыми участками-комнатами.

Ещё ксат объяснил, почему мы не чувствуем удушья от недостатка кислорода. Казалась бы, замкнутое узкое пространство без вентиляционных шахт, где обитали двадцать три гоблятора, и каждый из них дышал, поглощал кислород и выдыхал углекислый газ. Именно в существовании гоблинской матки крылся ответ, почему воздух насыщен запахом гноя и перебродившего молока.

В самом конце подземного туннеля у дальней стены сидело уродливое жирное шарообразное существо без рук, и с широко разведёнными в стороны распухшими ногами. На груди свисало шесть кожаных мешков бледно-салатового цвета, сужающихся в конце, с которых на огромный живот стекали едко-жёлтые капли. На боках, где должны быть рёбра — виднелись жабры. С каждым открытием из них вырывался чистый воздух с запахом гнили. Разорванный рот напоминал мясорубку, а заплывшие жиром непропорционально широкие глаза смотрели на нас со страхом.

Тварь дёрнулась, раздался звук лопнувшего прыща. Между её ног раскрылся склизкий наполненный гноем зёв. Наружу выпал скрюченный светло-зелёный гуманоид с широкой головой. Не раскрывая глаз, он пополз вверх по огромному животу и присосался к одному из мешков.

— Давай заканчивать, — меня передёрнуло от отвращения.

Ксат согласился со мной и сделал шаг в сторону твари. Та задрожала, задёргалась, но это не остановило Налдаса. Он расстелил на полу свёрток, снял верхнюю одежду и передал её мне, настойчиво попросив быть аккуратным с поясом — там деньги.

Резкий взмах мечом — и в огромном животе твари появилась глубокая рана. Но слой жира оказался слишком толстым, поэтому ксату пришлось рубить и рубить, пока из твари не вывалились кишки. Воздух заполнился тошнотворным запахом, но после ароматов скверных порождений он казался вполне обычным.

Меня больше интересовали разбросанные повсюду кости. Большинство из них принадлежало гобляторам, но встречались черепа животных, и даже людей. Я насчитал четыре таких черепа, притом один из них казался намного меньше остальных.

— Вот наша цель, — Налдас стоял рядом с умирающей тварью. В его руках пульсировал нечто, напоминавшее усечённый конус.

— Что это?

— Матка, — коротко ответив, ксат на секунду задумался. Положив склизкую мерзость в центр тряпично-кожаного полотна, он завернул её как кулёк и пояснил: — Матка матки. Главная улика и доказательство того, что мы с вами очистили логово гоблинов. Именно она станет доказательством нашей невиновности, когда мы прибудем в Луцк.

Всё произнесённое Налдасом казалось диким, но раз мой сопровождающий так говорит, значит — к этому стоило прислушаться. Мы отправились обратно наверх, к поверхности, где нашли немного воды и ксат смог отмыться от тошнотворного запаха. Не полностью, но этого хватило, чтобы забрать волчьи шкуры, наши рюкзаки, дойти до ближайшей лесной речушки и погрузиться в воду. Я тоже хотел искупнуться, но сперва отправился на поиски дров для костра.

И всё же, как же так получилось, что гоблины существуют именно вот так? Даже взять их жизненный цикл, и как они основывают новые логова — это верх безумия. И самое безумное в них то, что гобляторы рождаются бесполыми. Я чисто из научного интереса проверил, когда мы уходили из логова — между ног у них было только нечто, похожее на птичью клоаку.

Взрослая и откормленная матка способна рожать несколько гобляторов в сутки. Беспрерывно, день ото дня, накапливая огромное количество мерзких существ в одном месте. И когда их накопится достаточное множество — они десятками групп по восемь или десять гобляторов разбегутся по округе, в поисках места для нового логова. Столь хаотичное расселение в таких огромных количествах непременно бы уничтожило всё живое в округе — если бы не одно но. Каждой такой твари достаточно есть раз в неделю, чтобы чувствовать себя сытой и довольной. В этом прослеживалось влияние магии. Или скверны.

Когда группа находит подходящее место для логова — то они выбирают двух гобляторов, которых будут усиленно прокачивать в уровнях. Только эти два существа будут убивать животных и других гобляторов, не из числа их группы, ибо у этих тварей пещерный каннибализм в почёте. Первый гоблятор, прокачавшийся до десятого уровня — эволюционирует в гоблина, и у него отрастут мужские причиндалы. Второй же превратится в матку. Каждый раз, когда группа будет ловить другое существо, животное ли, низшее разумное или высшее — половину добычи съест оплодотворённая матка.

До ужаса мерзкие твари эти гоблины. Они не заполонили округу своими телами лишь по той причине, что по праву считаются одними из самых слабейших существ. Они находятся внизу пищевой цепочки для остальных монстров, низших разумных и зверей. Именно поэтому логово успевает создать лишь одна из сотни групп, а дожить до преображения гоблятора в матку — ещё одна из сотни.

— Вас что-то тревожит? — спросил Налдас.

Уже как час мы разбили лагерь, закончили все дела и сидели рядом с костром. В вечернем полумраке языки пламени игрались светом на одеждах, а тени плясали на земле. Под аккомпанемент треска валежника, всё ещё сырого после вчерашнего ливня — травяной отвар казался особенно вкусным. Терпкий, с нотками мяты и лёгким ароматом шалфея. Он успокаивал, и я не заметил, как погрузился в глубокие раздумья.

— Я думал про умения. Ты сегодня рассказывал, что можно воспользоваться ножом и другим инструментом, с записанным на него определённым умением. У тебя не такой кинжал или посох?

— Боюсь вас расстроить, но все мои вещи благословлены словом Первобогов. Только я могу ими пользоваться.

— А в Луцке есть такие, кто сможет меня научить?

— Даже в таком городе отыщутся учителя. Только, боюсь, они не согласятся вас обучить. И не забывайте, эта услуга стоит немалых денег. Вы хотели познать умение для вашего кинжала? Можно?

Причин для жадности не было, и вскоре Налдас пытливым взглядом изучал импровизированную рукоять и костяное лезвие моего кинжала. И недоумевал, чем же таким прочным одно крепилось к другому.

— Как и ваш посох, он не был обработан во время оклазии, я прав?

— Да.

Я уже хотел было разочароваться, но вспомнил одну деталь. Костяное лезвие осталось после испарения не порождения, а нежити. Вроде бы, в одном и в другом гнездилась скверна, да вот только есть отличие. Тогда, на скверном материке, древень проигнорировал существование порченого орка, когда тот подошёл вплотную. Может быть, к оставленным запчастям от нежити правило подготовки не относится?

Было бы замечательно,