долю в поставках солено-сушеной трески из Новой Англии, Новой Шотландии и – в меньшей степени – Ньюфаундленда. Именно Новая Шотландия стала специализироваться на мелкой и низкокачественной сушеной треске для Вест-Индии.

Для жителей Новой Англии первым товаром из Карибского бассейна стала соль с острова Тортуга. Но вскоре торговые суда начали возвращаться не только с солью, но и с индиго, хлопком, табаком и сахаром. Всего через 25 лет после прибытия отцов-пилигримов колонисты из Новой Англии уже вели трехстороннюю торговлю. Лучшую рыбу всегда продавали в Испании. Главным торговым партнером Бостона стал Бильбао, где закупались вино, фрукты, железо и уголь. Затем купцы плыли в Вест-Индию, продавали там некоторые испанские товары и самую дешевую треску, покупали сахар, патоку, табак, хлопок и соль. В Бостон корабли возвращались со средиземноморскими и карибскими товарами. Таким образом, торговцы получали прибыль в каждом из портов.

Очень быстро был сделан следующий шаг, логичный с точки зрения коммерции. В 1645 году судно из Новой Англии доставило товар на Канарские острова, после чего торговцы купили африканских рабов на островах Зеленого Мыса и продали их на Барбадосе, вернувшись в Бостон с вином, сахаром, солью и табаком. Затем на запад последовала партия сушеной трески, и вскоре поставки трески, рабов и патоки стали звеньями единой торговой цепи.

Сотрудники Службы национальных парков, которые работали над экспозицией музея, посвященного торговому порту Салема XVII века, тщательно проверяли судовые документы, готовясь к нападкам, но с облегчением выдохнули, не обнаружив ни одной записи о перевозке рабов судами из Салема. Но им не стоило бы особо радоваться. Помимо того факта, что торговля рабами по большей части проходила тайно, при поиске таких документов не учитывается еще одно важное обстоятельство. Независимо от того, сколько судов перевозили или не перевозили рабов либо сколько купцов из Новой Англии покупали или не покупали африканцев, торговавшие треской жители Новой Англии были глубоко вовлечены в работорговлю – и не только потому, что поставляли свои продукты на плантации. В Западной Африке рабов выменивали на треску, а рынок стокфиска существует там по сей день.

Французский политик Алексис де Токвиль в своем трактате «Демократия в Америке», опубликованном в 1835 году, писал о внутреннем противоречии в характере жителей Новой Англии. «Но ни в одной части страны принцип свободы не осуществлялся столь полно и столь широко, как в штатах Новой Англии», – отмечал Токвиль и приступал к описанию того, что он назвал «великой социальной загадкой» США. Свободолюбивые жители Новой Англии мирились с жестоким угнетением и социальной несправедливостью. Токвиль описывает законодательство Коннектикута, в котором богохульство и прелюбодеяние карались смертной казнью, а также рассказывает о том, что в Бостоне было создано общество, которое боролось против ношения длинных волос. Отношение к работорговле – еще один пример нравственных противоречий, о которых писал Токвиль. Жители Новой Англии были поборниками индивидуальных свобод и даже открыто осуждали рабство, но вместе с тем богатели, поставляя карибским плантаторам бочки дешевой еды, чтобы рабы могли работать по шестнадцать часов в сутки. В удачные годы первого десятилетия XVIII века из Бостона в Вест-Индию ходило более 300 судов.

Появление более быстроходного рыбацкого судна – шхуны – позволило производить еще больше дешевого продукта. В 1713 году была спущена на воду первая шхуна в Истерн-Пойнте в Глостере, которую построил Эндрю Робертсон. Хотя в Европе и раньше экспериментировали с таким типом такелажа, именно шхуна из Глостера произвела революцию в мореплавании и рыболовстве. Это было маленькое, изящное двухмачтовое судно с косым парусным вооружением, способное нести огромные топсели. В Новой Англии даже появилось слово scoon, которое означало «легко скользить по воде». На всех парусах при хорошем ветре, спокойном море и небольшом крене шхуна действительно словно скользит по воде – картина, которую ничто не превзошло по красоте за всю историю мореплавания. Но этим судам нередко приходилось курсировать среди банок, взбираясь на волны, высотой не уступавшие их мачтам, а затем скатываясь с них. Сократив время перехода от банки Джорджес до сушилок для рыбы на берегу, шхуны помогли нарастить производство солено-сушеной трески сорта «Вест-Индия».

Среди лучших клиентов Новой Англии были французские колонии Сан-Доминго (Гаити), Мартиника и Гваделупа, а также голландская колония Суринам (Нидерландская Гвиана). Основой экономики этих колоний служили плантации, и французские владения были чрезвычайно прибыльными. После 1680 года французы ежегодно закупали для Мартиники более тысячи африканских рабов. В XVIII веке в Сан-Доминго привозили в среднем 8000 человек в год. Многие рабы приходили на смену тем, кто умирал от непосильной работы, но африканское население, питавшееся дешевой сушеной треской, быстро росло.

Французские рыбные промыслы не могли удовлетворить возросший спрос. Карибский рынок требовал трески, высушенной до твердого состояния, которая могла храниться в тропическом климате. А у французов для сушки рыбы не хватало береговой линии. За XVIII век небольшие французские владения на Ньюфаундленде сократились почти до нуля. Британцы основали рыболовную базу на восточном берегу – на самом мысу, поближе к банкам. Французы выходили на промысел с южного побережья острова, в залив Пласеншиа, где были удобные, свободные ото льда бухты и много сельди, которую использовали в качестве наживки; неподалеку находился полуостров Гаспе, принадлежавший французам. В 1713 году, после столкновений с британцами, французы согласились покинуть эту территорию и обменяли ее на северный берег Ньюфаундленда, который с тех пор стал называться Французским берегом. Удаленный от других французских территорий и от мест рыболовства, этот район был не очень удобен для сушки трески. После следующей войны позиции французов только ухудшились.

Первым глобальным конфликтом в истории человечества стала Семилетняя война, известная в США как Война с французами и индейцами. В конце 1750-х годов Франция и Британия воевали между собой не только в Европе, но еще и в Индии, на Карибских островах и в Северной Америке. 13 сентября 1759 года французы за двадцать минут потеряли Новую Францию. Британский генерал Джеймс Вольф вышел со своими войсками на равнину, ведущую к Квебекской крепости, и застал врасплох французский гарнизон под командованием генерала Луи де Монкальма. Монкальм, который прежде не раз побеждал в боях англичан, совершил ошибку, покинув крепость и встретив неожиданную атаку неприятеля на ровной местности за пределами бастионов. Через несколько минут после начала сражения оба генерала лежали на смертном одре, а Квебек пал.

Вместо того чтобы сразу воспользоваться плодами военных побед, британцы три года раздумывали, что можно получить от французов. Одни хотели оставить Франции ее тресковую колонию в Северной Америке, а в качестве платы за мир забрать колонию, где выращивали сахарный тростник. Гваделупа производила больше сахара, чем вся британская Вест-Индия. Но вопрос был не в том, что ценнее – сахар или треска и пушнина. Споры велись о том, как лучше закрепиться в Северной Америке. Учитывая настроения колонистов, а также все большую экономическую независимость и рост населения Новой Англии и