уровни, но все равно готовую ко всему на свете, вальяжно двинулись к двум бессознательным телам, лежащим на выдранных из кареты сидениях от диванов. Шли расслабленно, нисколько не напрягаясь из-за присутствия восьми вооруженных и, вне всякого сомнения, опытных вояк. Ведь добрая половина «радовала взгляд» разнообразными переломами, по-настоящему плотных покровов не было вообще, перстни магов, причем всего лишь второй категории «снизу», имелись только у двоих, а пулемет нашего «Святогора» мог расплескать эту шайку-лейку от силы за пару секунд. Впрочем, ни на миг не перекрывали Шаховой директрисы стрельбы.

Первое впечатление о состоянии седовласого кряжистого мужчины лет шестидесяти с гаком и белобрысой девицы года на два-три помладше меня составили по дороге, так что приблизившись к ним, не стали терять время на расспросы. Я присел на корточки рядом с первым, прижал руку к шее над белым кружевным воротником, заляпанным кровью из полуоторванного уха и свернутого носа, Хельга занялась мелкой, поломавшейся в разы серьезнее, а Бестия встала так, чтобы видеть всех потенциальных противников.

Все время, пока мы с Машей занимались диагностикой, вояки, кажется, даже не дышали. Хотя сверлили нас не самыми благодарными взглядами. Но стоило целительнице влить Жизнь в обезболивание, сон и регенерацию, как оба мага, оценив объем паразитных потерь Силы, ошарашенно охнули и, как-то очень уж резко побледнев, отпальцевали остальным приказ не дергаться.

Паразитные потери от моих заклинаний впечатлили ничуть не меньше, так что через считанные мгновения даже самые обиженные личности убрали руки от холодного оружия. Нет, расслабляться я и не подумал. Но «сдвинул» фокус внимания с контроля над этой толпой на исцеление и занялся делом. Вернее, стабилизацией состояния пациента, у которого обнаружил тяжелое сотрясение мозга, два сломанных ребра, отбитую почку, десяток растяжений и вывихи трех пальцев левой руки. Да, Жизнь, поднятая до восьмой ступени мастера, и двенадцать заклинаний, вызубренных под руководством «злобной бабки», не превратили меня в целителя, но лечение таких травм было по плечу. Тем не менее, позиционировать себя в этом ключе я не собирался, поэтому, намеренно вливая в каждое плетение чудовищный объем Жизни, «привел в порядок» голову и остановил кровотечения, затем лишил мужика возможности шевелиться обездвиживанием, привел в сознание, дал прийти в себя и мило улыбнулся:

— Я — гость. С Аммара. Прибыл на Фамм с миром и интерес. Вы ломать карета сам. Страх голос заклинание. Я не целитель и мало лечить. Но моя женщина лечить много. Девочка и вы. Ждать спокойный. Я знать — все хорошо…

Услышав мой голос, один из магов попросил у Бестии разрешения подойти и, нарисовавшись в поле зрения хозяина, толкнул значительно более длинную, а главное, связную речь, в которой, если я правильно понял, очень подробно описал ситуацию, завуалированно сообщил, как нам объяснили причину несостоявшегося нападения, и сделал акцент на нашем магическом уровне. Причем заявил, что я, «не целитель», в этом сродстве в разы сильнее некоего Фатха, а моя спутница вообще «Лаума во плоти».

Кто такая Лаума, я не знал, но мысленно отметил, что первый шаг на пути к легализации в этом мире получается о-го-го. И, неторопливо встав, сделал следующий — расправил плечи, чуть-чуть довернулся влево, «чтобы лучше видеть», чем занимается Хельга, и заложил большие пальцы обеих рук за оружейный пояс. Тем самым, неявно показав «своему пациенту» перстень мага. Потом спохватился, привлек к себе взгляд «оратора» и выдал еще один монолог:

— Я делай «он не двигайся и не говори». Скажи он не двигайся — убрать. Хочешь?

Маг торопливо закивал и попросил хозяина не шевелиться после того, как «гость с Аммара» снимет заклинание. Взгляд бедняги стал осмысленнее и спокойнее, а через несколько секунд я услышал его голос…

…Первые минут двадцать общение с рьё Раннором Лирмом почти не напрягало. Получив возможность говорить, он учтиво поздоровался, выразил надежду, что пребывание на Фамме доставит мне удовольствие, скомкано признал, что пострадал по своей собственной вине, и постарался получить максимум информации о состоянии внучки, ее перспективах вернуться к нормальной жизни и возможных негативных последствиях исцеления. Потом приятно порадовал, извинившись за то, что вынужден прервать нашу беседу, и расспросив мага о травмах свиты и количестве «единорогов», оставшихся целыми и невредимыми. Увы, стоило Хельге сделать перерыв в работе с несчастной девочкой и «реанимировать» рьё до состояния, в котором он мог самостоятельно ходить, как на первый план полезли куда менее приятные черты характера этого дедка — он начал бомбардировать меня вопросами, за большинством из которых все сильнее и сильнее ощущалось желание чем-нибудь поживиться. Хотя вру: не «чем-нибудь», а всем, чем удастся, включая «Святогор» и… Машу!

Пришлось принимать меры — плавно переводить разговор на дорожную обстановку на «его» континенте, сетовать на свое везение, столкнувшее нас с местными разбойниками прямо в день прибытия, и устраивать экскурсию к прицепу.

Видеть результаты попаданий крупнокалиберных разрывных пуль в человеческие тела Раннору еще не приходилось, и он впечатлился до дрожи в коленях. А после того, как более-менее оклемался и перестал пугать народ смертельной бледностью, осторожно спросил, чем это мы так приложили татей.

Я равнодушно пожал плечами:

— Заклинание. Слабый-слабый. Надо целый лицо — воин ваш земля видеть и знать, кто!

— Это заклинание вы считаете слабым? — ошалело спросил он.

— Да! — кивнул я, «задумчиво» потер подборок и показал ему перстень с «кракозяброй». Потом посмотрел на светило, почти поднявшееся в зенит, нахмурился, привлек внимание Хельги ослепляющей вспышкой и спросил, что там с «пациенткой».

Выслушав ответ, поморщился и кое-как изложил рьё свои планы:

— Девочка лежать два-три день, кушай-пей и все-все хорошо. Но дорога — дом — карета. Я ехать Югенд. Один-два воин стоит мой карета в Югенд и ехать тут-ты еще карета. Хочешь?

Для того, чтобы довести до него всю глубину этой мысли, пришлось запрыгнуть на порог со стороны водительского сидения, взяться за поручень и посмотреть вдаль, затем попросить Язву прокатиться вокруг нас «быстро-быстро» и дать понять помрачневшему аристократу, что я потратил на них не только очень много Жизни, но и время, которое ценю значительно выше.

Он попробовал схитрить: спросил, уверен ли я в том, что его внучке, по сути, нужен только покой и нормальное питание, выслушал утвердительный ответ и заявил, что за девочкой присмотрят его люди, а он возьмет с собой одного сопровождающего и отправится со мной в город. Вроде как, помочь убедить местных силовиков в том, что мы действительно прибыли на Фамм с миром и без камня за пазухой. А после того, как решил, что я не смогу не оценить столь великодушное предложение, ненавязчиво сообщил, что хочет прокатиться не снаружи, а внутри.

Тут я развел руками и виновато улыбнулся:

— Мой карета — человек с мой кровь и мой Сила — живой. Человек не мой кровь и мой Сила — Смерть.

А для того, чтобы развеять последние иллюзии, отпальцевал название уникального плетения для сочетания сродства Жизни и Смерти Язве, которая не могла не смотреть на нас через поляризованное бронестекло, дал ей время сплести такое же и шарахнул по небольшому пригорку метрах в десяти от нас разложением. Со всей дури и под синергией. А после того, как вся зелень превратилась в омерзительную слизь, снова поймал взгляд охреневшего рьё:

— Человек не мой кровь и мой Сила — Смерть так. Но быстро-быстро!

— Еще быстрее… или сильнее? Но зачем⁈ — с трудом оклемавшись от шока, спросил он, и тут я, почти не коверкая ниир, озвучил эднорский аналог пословицы «Мой дом — моя крепость». Тем более, что в этом мире под словом «дом» понимали все имущество аристократа, включая его женщин и детей. А потом холодно оскалился:

— На Аммар дом — все. А я — Аммар в сердце, и вокруг мой дом много Смерть!

Рьё поколебался, но отказываться от желания прокатиться до Ювенда не захотел — дал понять, что поедет снаружи, так как считает, что обязан ответить добром за излечение внучки. Я в это утверждение не поверил, но возражать не стал — пожал плечами, посмотрел на Бестию, изображавшую статую за спиной Хельги, перевел взгляд на целительницу и «прочитал» ее пальцовку:

«Я закончила. Хочу в туалет. Мои действия?»

«Возвращайтесь в машину, откройте „зеркало“ в багажном отсеке и сгоняйте в Замок…» — в том же стиле ответил я, дождался подтверждающего кивка и сообщил Раннору, что сеанс исцеления закончен, соответственно, его внучка вот-вот придет в себя.

Он нехотя направился