Едва он сел, я упала на него. Меня точно пронзило разрядом тока. Из кольца рук уже не выбраться. И кольцо это смыкалось туже. Адам буквально вжимал меня в себя. Вся моя кожа стала безумно чувствительной от интимной тесноты.

Я упорно держала голову так, чтобы не приближаться к его лицу. Оттягивала неизбежное? Зачем он усадил меня к себе на колени? Не затем, чтобы смотреть на мое ухо.

— Малышка, мне никто не нужен кроме тебя.

А лучше бы смотреть ему в глаза, чем подставлять его губам свое ухо — в него будто влили карамельный сироп, и он растекся по плечам, груди.

— Перестань. Я тебе уже говорила, что не верю словам, а верю поступкам. Ты только продолжаешь все портить… Эти фокусы… — Меня снова передернуло.

Адам провел ладонью по моей спине вниз, повторяя изгиб талии, задержался на пояснице. От прикосновения кожа зудела, ее будто покалывало мелкими горячими иголочками.

— Если бы ты чуть больше гуляла по лайнеру, то попала бы, возможно, в более милую ловушку.

— Я из-за тебя почти не выхожу из каюты! — Наконец повернула к нему лицо и напоролась на его потемневший взгляд, который отозвался снопом искр в сердце. — Видеть тебя не хочу…

— Ненавидеть меня наедине с собой проще. — Адам мягко растягивал слова, гипнотизировал своим низким, рокочущим голосом. — А когда я рядом, это все труднее и труднее…

— Ты ошибаешься, — с трудом выдавила я из себя. — Когда ты рядом, у меня аж жжет в груди от ненависти.

— Жжет… Здесь? — Он с легкостью приподнял меня так, что моя грудь вынырнула из воды, и припал губами туда, где заканчивалось декольте. Всплеск удовольствия резко пронзил меня, и я едва успела прикусить губу, топя внутри стон. Закрытый купальник — это ведь лишь для того, чтобы слегка усыпить мою бдительность. Я уперлась руками в его плечи, пытаясь ногами найти опору.

— Адам, прекрати… Прекрати, говорю… — шипела я. И голос мой, как назло, ломался, выдавая мои тщетные старания совладать с эмоциями.

К счастью, он опустил меня — усадил на колени, лицом к себе, обхватил крепко руками за талию.

— Я говорила, что проведу с тобой вечер, а не стану с тобой… обниматься и прочее. Можешь, конечно, придумать еще более жесткую ловушку, в которой шантажом заставишь меня даже переспать с собой. Но это только сделает хуже, Адам…

— Хочешь мне подсказать, как себя вернуть? — вскинул он одну бровь.

— Нет, я… — запнулась. Конечно, на самом деле нет в мире ни единого варианта, как Адам мог бы меня вернуть. Или есть? Если бы я сказала ему, чего хочу, то это бы дало ему понять одно — у него есть шанс. Нет, я ему не дам ни единого шанса.

— Тогда я буду делать так, как считаю нужным. — И его взгляд упал на мои губы.

Вот-вот он меня поцелует. А там недалеко и до откровенных ласк. И до потери рассудка. Я схватила бокал с бортика и стала маленькими глотками цедить шампанское, судорожно думая, что делать дальше.

Нельзя оставаться в джакузи. Пока я держусь. Но это ненадолго. Я не выдержу так весь вечер. Мне уже больно от того, как я давлю, уничтожаю, кромсаю внутри себя желание ближе прильнуть к нему.

— Дай мне посидеть спокойно напротив тебя.

— На мне сидеть спокойно не получается. Ты хочешь меня, и от этого сильнее злишься, — хитро ухмыльнулся Адам.

— Какой ты проницательный. Но, может, я просто хочу поговорить с тобой.

— Поговорим, когда ты немного выпустишь пар. Наверно, будешь дикой кошкой, когда я стану тебя трахать.

— Мне надо в туалет, — выпалила я.

Кажется, успела в последнюю секунду перерезать нужный проводок в бомбе. Адам разомкнул руки, и я, плохо чувствуя себя, еле выбралась из джакузи. Вместе с полотенцем схватила бокал шампанского.

Руки тряслись мелкой дрожью, когда я открывала в уборной маленький бутылек, защищая кожу туалетной бумагой. Если буду нести бокал, прикрывая содержимое пальцами, то Адам ничего не заметит.

Теперь он будет долго торчать в своей каюте. И хоть на какое-то время оставит меня в покое.

Адреналин смешался с алкоголем в гремучий коктейль и неистово носился по венам. Меня аж потряхивало. Когда я вышла на площадку с бокалом, не ощутила прохлады, было жарко. Адам, ни о чем не подозревая, ждал меня в джакузи, и я медленно двинулась к нему. Сердце бешено прыгало в груди.

— Это тебе за твои дурацкие фокусы! — Я опрокинула бокал с зеленкой прямо на Адама — и зеленые брызги бросились ему на лицо, плечи, грудь. — Может, это немного подлечит тебя от твоего гадства.

Так быстро я, наверное, еще никогда не улепетывала. За спиной матерные ругательства перешли в громкий хохот.

— Марта, я тебя… ну, погоди…

В раздевалке я схватила одежду, босоножки и сумочку, вылетела в коридор. Адам, естественно, не станет за мной в таком виде бежать. Никто меня не поймал на пути к лифту, и я вполне спокойно уехала вниз.

То, что я сделала, чистой воды ребячество, конечно. Но как же хорошо стало на душе. Его перекошенное лицо, когда из бокала полетела зеленка, я буду с наслаждением вспоминать. Ему очень не понравился мой фокус-сюрприз.

Засыпала я в кровати сладко после выпитого алкоголя и удавшейся шалости, даже не проснулась, когда вернулся Ростик. Только утром, в полудреме, услышав свое имя, произнесенное чужим голосом, вмиг подорвалась.

Брат стоял возле распахнутой двери каюты и с недоумением таращился на огромный букет роз в руках курьера.

— Не трогай эти цветы! — выкрикнула я. — На всякий случай…

Глава 8

Ростик аж опешил от моего крика. Курьер глаза выкатил. А мало ли какой подвох может скрываться среди этих сладко пахнувших алых красоток? Вдруг Адам решил отомстить?

Я же его вчера облила зеленкой. Ох… На меня накатило муторной виной и одновременно смешок булькнул в груди. Как мерзавец забавно выглядел!

Он хоть нашел способ уже отмыться? Что, если нет, и завтра он пропустит экскурсию на Коста-Рике, где на него должны напасть контрабандисты?

— В общем, каюта правильная, девушка Марта, это вы, —