Владимир Александрович выходит из-за стола, высокий, статный, приветливо улыбается:

— Журналисты настойчивы и последовательны, как космонавты, — говорит он. — Преодоление барьера недоступности напоминает некоторые ступени преодоления трудностей в космосе.

Генерал Шаталов не торопит беседу, он сосредоточенно слушает вопросы, смотрит в глаза собеседнику. То ли от напряжения, то ли от усталости у глаз его веерообразно сложились морщинки.

Читатели хотят знать все о космонавте Шаталове, об итогах последних полетов. Советских людей интересует жизнь и подготовка к полетам других космонавтов. Расширение программы «Интеркосмос», реализация решений XXV съезда КПСС. Наконец, советско-американские соглашения о совместных исследованиях в космосе.

— Для пограничников, — уточняет генерал Шаталов. Улыбается, наклоняется к столу, отодвигает папки в сторону. — С большой радостью отвечу на ваши вопросы. Прежде всего я хочу сказать, что с советскими пограничниками меня связывает большая и давняя дружба. Мне приходилось бывать на границе, видеть жизнь, боевую, напряженную, наших дозорных, и я проникся к ним глубоким уважением.

Неизгладимый след в моей памяти оставили встречи с пограничниками в Одессе, Бресте, Благовещенске, на Дальнем Востоке и в других местах.

К нам приходит много писем с пограничных застав. Вот одно из них: «Мы, пограничники Краснознаменной части, восхищены новым триумфом инженерно-технической мысли Страны Советов. С крыши мира — Советского Памира шлем наш пламенный пограничный, комсомольский привет инженерам и техникам, осуществившим новый шаг в освоении космического пространства, верным сынам ленинской партии и советской страны — славным советским космонавтам.

Мы, комсомольцы-пограничники, заверяем Коммунистическую партию и Советское правительство, что будем и впредь честно и добросовестно выполнять свой воинский долг по охране границ Советского Союза».

Пограничники пишут отовсюду, пишут после каждого полета в космическое пространство. В своих письмах они подбадривают нас, дают дружеские советы, просят направить их в космос, приглашают на границу. Мы не можем не посетить погранзаставу, как никогда не отказываемся побывать у хлеборобов, наших замечательных тружеников полей…

— Наши пограничники постоянно находятся на передовой линии. Может быть, все, что я сейчас говорю, уже было сказано и не раз написано, но это мое впечатление, и если оно появляется у каждого, кто побывает на границе, значит, так оно и есть.

Пограничники ежедневно лицом к лицу встречаются с опасностью, с попытками нарушить нашу границу. Пограничники показались мне очень сильными, дружными, живущими по законам фронтовой жизни, всегда готовыми пресечь любую провокацию врага.

У пограничников хорошие боевые традиции. Брестская крепость-герой располагает уникальными экспонатами, подтверждающими беззаветную храбрость защитников границы.

Бросается в глаза такая деталь: жители пограничных сел и деревень хотят быть только пограничниками и готовы в любую минуту встать в их строй. Это является свидетельством огромного авторитета советских пограничников.

Впечатления от встреч с воинами-пограничниками настолько ярки, что генерал Шаталов рассказывает долго, обстоятельно, как можно говорить только об очень близких, надежных друзьях.

Незаметно наш разговор переходит на космические темы.

Генерал Шаталов говорит медленно, обдумывая каждое слово, давая возможность все записать, сформулировать новый вопрос.

О Владимире Александровиче Шаталове много писали. В числе сравнений есть такие: «…высокий, золоволосый, синеглазый… он чем-то напомнил Сергея Есенина…»

Один из журналистов о нем писал:

«О летчиках, да и о космонавтах тоже, уже много написано. Думается, что лучше других сказал о людях крылатой профессии писатель А. И. Куприн:

«Недоступные большинству людей ощущении страшной высоты, глубины и упоительной легкости дыхания, собственная невесомость и чудовищная быстрота — все это как бы выжигает, вытравливает из души настоящего летчика обычные низменные чувства — зависть, скупость, трусость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь — ив ней остается чистое золото…»

Вот такая душа и у Владимира Шаталова.

Все лучшее он брал от людей, с которыми его сводила жизнь, учился у них. Не прошли бесследно для него годы учебы в Ленинградской школе, в Липецкой спецшколе ВВС, в Качинском авиационном училище летчиков, в академии имени Ю. А. Гагарина, служба в Одесском военном округе.

В 1957 году Советский Союз впервые в мире запустил в космос искусственный спутник Земли. Прошло около двадцати лет. Очень небольшой срок, но советская космическая наука достигла огромных успехов.

— Можно ли говорить о какой-то периодизации в освоении космического пространства?

— Чисто хронологически здесь деления нет. Есть поэтапные периоды. Об этой программе наша страна широко объявила.

В космос мы шли стремительно, но осторожно, планомерно. Помните, в 1959 году стартовала первая советская космическая ракета — искусственная планета «Мечта». Потом был перелет с Земли на Луну с вымпелом СССР и, наконец, триумф человеческой мысли — полет в космос Юрия Алексеевича Гагарина.

Американский публицист Альберт Кан тогда написал космонавтам.

«По национальности я американец. По роду — человек. Как американец, как человек, я всем сердцем ликую сегодня.

Отсюда, из нашего дома: из джеклондоновской Лунной долины, из Калифорнии, моя жена, три моих сына и я простираем руки через сушу и океан и обнимаем тебя, дорогой Юрий Алексеевич.

Спасибо всей твоей большой семье — изумительному советскому народу».

В те дни весь мир восторженно писал о нашей стране, наших трудовых достижениях. 12 апреля стало Днем космонавтики.

Говоря сегодня о наших космических достижениях, мы должны вспомнить Константина Эдуардовича Циолковского.

«Ракета не сразу вырывается на просторы Вселенной, — писал в книге «Земная трасса ракеты» журналист Лев Колодный. — Сначала срабатывает первая ступень, развивая большую скорость, затем — вторая, и многоступенчатая ракета летит к далекой цели. Так и космонавтика. Ее первая ступень — теория Циолковского, вторая — энтузиазм учеников Константина Эдуардовича. Потом сработала мощная ступень— ГИРД — группа изучения ракетного движения, построившая первые советские ракеты, и ГДЛ — газодинамическая лаборатория, сконструировавшая первые совершенные отечественные двигатели на жидком топливе».

Не отрицая такого образного деления, я хотел бы напомнить о выдающемся полете летчика-испытателя Григория Яковлевича Бахчиванджи. 15 мая 1942 года он на самолете БИ-1 конструкции В. Ф. Болховитинова, с жидкостным ракетным двигателем, совершил первый полет в СССР.

— Владимир Александрович, всегда ли полет в космос сопряжен с опасностью?

— Здесь нельзя говорить утвердительно. Когда-то поезд называли Змеем Горынычем, и люди боялись ездить «по-железке». Все это давно прошло. Сейчас люди не хотят ездить, а хотят летать. Наш век — век больших скоростей. Настанет время, когда люди отдадут предпочтение космическому транспорту. Но всякое новое дело потому и трудно, что непознано. Не следует закрывать глаза на опасность.

Все новое — открытие, покорение, штурм — было трудным.

Природа неукротима, она всегда предъявляет суровый счет первопроходцам.

— Владимир Александрович, всех интересуют будущие полеты. Какие они будут?

— Подготовка к полету и его осуществление — всегда влекут за собой много неизведанного, много непознанного. И заранее предрешать что-либо не стоит.

Все наши