Шрифт:
Закладка:
Сэм наклонился, рассматривая произведение искусства.
— Интересная задумка. Хотя твое лицо было достаточно красивым без всего этого, чем бы это ни было.
— Судя по всему, это трактор. Поверить не могу, что ты им рассказал. — Его руки погладили мои плечи, пытаясь успокоить. И это не помогло. — Такую ошибку мог совершить кто угодно. Я даже не особо была пьяна. Было очень темно, и мне не хотелось включать свет, чтобы никого не разбудить. Откуда мне было знать, что я шлепаю не по той заднице?
Сэм сочувственно кивнул. Даже если в его глазах и был какой-то намек на веселье, я предпочла проигнорировать его. По крайней мере, в этот раз.
— То, что произошло между нами, должно было оставаться в тайне, — сказала я. — Это личное.
— Ты когда-нибудь знала о чем-нибудь, что происходило в пределах этой группы и умудрялось оставаться в тайне?
Я лишь нахмурилась.
Заиграла музыка, заиграли дети, а в моей голове был полный бардак. Но Сэм как всегда терпеливо ждал. Кем бы мы ни были друг другу, здесь не стоило это обсуждать. Не то чтобы мне очень-то и хотелось обсуждать сложившуюся между нами ситуацию. В конце концов, нет ничего плохого в сексе по дружбе.
— Ты ведь не стыдишься меня? — спросил он.
— Нет, — ответила я слегка возмущенно. — Дело совсем не в этом. Я просто... И ты назвал меня своей женщиной. Что это было?
— О, я просто использовал понятные им слова, чтобы убедиться, что они оставят тебя в покое. — Он отмахнулся от этих слов, словно от назойливого жука. — Ничего страшного.
Но это не так. И все же сегодня было достаточно драмы и без моего участия. Мне не хотелось быть в центре внимания, вопреки распространенному мнению. Возможно, меня считали сукой из-за того, что я всегда все делала по-своему. Но я никогда не пыталась добиться чужого внимания. Прекрасная, но важная особенность моей жизни.
По крайней мере, Гибби и близняшки были слишком заняты игрой, чтобы обращать внимание и запоминать какие-то новые и очаровательно неуместные слова. Хоть какое-то облегчение.
— Не хмурься, любимая. Все в порядке.
Вздохнув, я вздрогнула, смягчая свое строгое выражение лица. Мне даже не особо хотелось злиться на него за проявление нежности, хотя мне удалось пробормотать:
— Прекрати меня так называть.
— Прости.
Я сделала глубокий вдох.
— И я не стыжусь тебя. Я бы никогда не стыдилась. Это нелепо.
— Черт возьми, — сказал Мал, отрываясь от песни, громко ударив по барабану и указав на нас палочкой. — Парни, вы это видели? Он словно заклинатель Марты. Могу поклясться, что она едва не сорвалась, а он просто успокоил ее. Даже тебе так раньше не удавалось, Дэйви.
— Малкольм, — строго сказал Сэм.
— Прости, прости. Я вообще не лезу в ваши дела.
— Ага, когда рак на горе свистнет, — сказал Бен. — А теперь мы можем вернуться к работе?
Сэм поцеловал меня в макушку. У всех на виду. Я чувствовала на себе любопытные взгляды. Но я лишь проигнорировала их. Итак, все вышло из-под контроля. Не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как мы обсуждали наши псевдоотношения. Все происходило слишком быстро. Все, чего мне хотелось, это оседлать его и использовать в качестве своей личной секс-игрушки. Боже, как же все сложно. Может, нам стоит притормозить?
— У нас все хорошо? — спросила я. — То есть, мы все еще друзья?
— Конечно. И теперь ты точно знаешь, какая спальня моя, на случай, когда ты будешь в настроении.
Его большой палец скользнул по рисунку Гиба. Затем он бросил хмурый взгляд на мой заживающий синяк.
— Мне нужно возвращаться к работе. Увидимся позже?
Затем вошел Зигги и позвал его по какому-то делу. Так даже лучше. Я не получила ответ на свой вопрос.длллллллллллллллллллллл
Первая проблема с Сэмом заключалась в том, что каждый раз, когда я приближалась к мысли о возможности существования «нас», он делал что-то, что выводило меня из себя. Во-вторых, он отказывался играть по правилам. Моим правилам.
— Мы договаривались, что я буду главной. Но я себя так не чувствую, — тяжело дыша, сказала я, нанося удары по боксерской груше своими тщательно обмотанными руками. Лиз и Бен повели Гиба посмотреть новый детский фильм. Даже Адам ушел куда-то этим вечером. Дом был полностью в нашем распоряжении, и Сэм решил, что нам следует провести время в спортзале. — Если я сломаю ноготь, то меня это не сильно обрадует.
Сэм стоял позади груши, крепко удерживая ее.
— С твоими ногтями все будет в порядке. Какой смысл в том, чтобы ты была главной во время наших занятий по самообороне?
— Наверное, никакого.
— Не дуйся. Ты можешь быть главной после.
— Я не дуюсь. — Я несмело ударила кулаками по груше. — А как насчет того, что я предположительно была главной, но ты вытащил меня из моей комнаты, чтобы сейчас заниматься вот этим?
— Я не вытаскивал тебя из твоей комнаты. В конце концов, ты же не пряталась там от меня, правда?
— Нет, — солгала я. — Мои руки устали. И плечи болят.
— Ты очень хорошо поработала. — Он улыбнулся, развернув меня так, чтобы можно было помассировать спину. В чем он был исключительно хорош. — Повтори еще раз, где находятся три точки нападения?
— Глаза, горло и пах.
— А что ты сделаешь с сумочкой?
— Пускай грабитель забирает ее.
— Хорошая девочка.
Находясь у меня за спиной, он не мог видеть мой хмурый взгляд.
— Дело не в том, что я ценила сумочку больше своей жизни. Просто она была моей. В этом мире ты должен бороться за то, что принадлежит тебе, иначе люди начнут вытирать об тебя ноги.
— Справедливое замечание.
Последовало молчание.
— Но?
Снова тишина. Затем...
— Ты когда-нибудь читала Миямото Мусаши?
— А должна была?
— Поэт-воин семнадцатого века. Самурай.
— Ах, этот Миямото Мусаши. Конечно, конечно. Собрание его сочинений у меня наверху, в чемодане.
Он проигнорировал мой сарказм и продолжил массаж. И, по всей видимости, урок истории.
— До сих пор существуют споры о том, был ли Мусаши величайшим фехтовальщиком всех времен. Но никто не поддавал сомнениям его суждения. Он годами изучал своих соперников, бросая им вызов только тогда, когда был готов, и никогда не позволял амбициям омрачать свой выбор. Потому что одно неверное решение противника или неподходящее время — и его бы не стало.
— И, конечно же, из этого должен последовать урок.
