полном аншлаге, ему глядели в рот и едва не на руках носили. Обычно в таких случаях дискуссий избегают, дабы не обижать гостя – мнениями обмениваются в кулуарах. Но тут из глубинки явился вундеркинд, не знающий (или не желающий знать), что такое комильфо, и с ходу ввязался в спор. Доктора и кандидаты сидят в рот воды набрав, а этот дискутирует едва ли не на равных! Ведущий его урезонивает, грозится вывести из зала, а Макса несет, тот будто с цепи сорвался.

– И чем дело кончилось? – спросил я.

– Он ушел с лекции. Но перед этим такое сказанул… – Аня засмеялась. – Вообще улет! Вышел прямо к сцене, где сидел этот француз, ткнул в него пальцем и говорит: вы, мол, предали Декарта! Потом повернулся и ушел! У нас преподы до сих пор в шоке, представляете?!

Потом она посерьезнела. Макса, сказала, в последнее время частенько заносит. Спорит, как правило, до пены у рта и разрыва отношений, хотя оппонент давно признал его правоту и прекратил полемику. А еще делает вид, что обладает неким тайным знанием, недоступным тупым. Начнешь выспрашивать – обижается, замыкаясь в себе; оставишь без внимания – тоже обида…

Я же, дурак, отмахивался, вроде как милые бранятся – только тешатся. А вот Зоя не отмахивалась, держала ухо востро: приглядывалась, прислушивалась к Светочке и делала нужные выводы. Однажды Максим потребовал у нее, чтобы поставили дополнительный замок на входную дверь, мол, в квартиру может кто-нибудь забраться! Поскольку уже имелось два замка, в просьбе было отказано; так он взял и лично установил задвижку, кое-как (с инструментом Макс не дружил) присобачив ее на саморезы. Я только посмеялся над необоснованной тревогой, Зоя же поставила галочку. Еще одна галочка появилась после заявления дочери о том, что Максим, когда она играет на фортепиано, начинает как-то странно кружиться по комнате, вроде как танцует. Спросишь – зачем он это делает? – обзовет идиоткой и уйдет к себе в комнату. Но в следующий раз, как только начинает звучать Брамс или Чайковский, опять выходит в гостиную и начинает вальсировать!

– Ты понимаешь, что это ненормально? – вопрошала Зоя, когда сходились на вечерней кухне.

– Обычные чудачества, – пожимал я плечами, – он все-таки неординарный юноша, это надо учитывать. Знаешь, что делал Шиллер, когда хотел обрести вдохновение? Раскладывал по комнате гнилые яблоки и жадно вдыхал их аромат! После чего садился и писал гениальные произведения!

– По-моему, ты тоже с приветом… – крутила головой супруга. – Какой Шиллер?! Ладно, сестру обзывает – это обычное дело. Но он ведь Сызранских обозвал деградантами, причем в лицо!

Сызранские входили в наш круг, оба работали в администрации, и Зоя очень ценила знакомство. А тут такой конфуз на семейном празднике! Извиняться Максим не желал, пришлось заглаживать обиду, а спустя месяц новое заявление, дескать, некие сущности высасывают из него энергию. Ему нужно делать курсовую, работа сложнейшая, а они сосут и сосут! Тут уже встревожился я, даже предложил сделать паузу в учебе. Ты себя не бережешь, Макс! Возьми академический отпуск, съездите с Аней к морю, мы денег дадим!

Только сыну море было по барабану, он таки нашел энергетического вампира – младшую сестру. После чего в доме началась позиционная война. С самого рождения дочери она пребывала под крылом супруги, моей зоной ответственности был сын. Тут же зоны превратились в плацдармы, между которыми развернулись боевые действия. Супруга служила спасительным окопом, в который в любой момент ныряла перепуганная Светочка, но, если требовалось – звучал ответный залп. Один раз Зоя пощечину Максу влепила, в другой пригрозила полицию вызвать, если не прекратит сестру третировать. Именно в те дни трещина, что всегда существовала между матерью и сыном, начала превращаться в пропасть. Жизнь шла своим чередом, а в семье уже намечалась линия разлома, которую лишь углубили первые визиты к врачам.

На врачах настояла Зоя, хотя о Пироговке тут речь не шла. Мы были людьми заметными и, дабы избежать сплетен, ездили в соседний областной центр, где за мзду нас консультировали врачи и главврачи тамошних диспансеров. Мзда, с одной стороны, заставляла с нами возиться, расспрашивать Макса в нашем присутствии и тет-а-тет; с другой – подвигала консультантов к уклончивости, ведь клиента обижать грешно (да и накладно). И хотя суммы раз от разу росли, ясности не прибавлялось. Рассуждали о философской интоксикации, то есть о перегрузке молодых мозгов вечными (и неразрешимыми) вопросами. Говорили о нарциссическом комплексе, что для одаренных людей не редкость. Вера в собственную уникальность, знаете ли, перерастает в потребность в восхищении, а там, если не предпринять мер, и до мании величия недалеко. В качестве мер предлагался психотерапевтический тренинг, легкие препараты, но все это было нереально. Если Макса еще удавалось запихнуть в машину, чтобы съездить на консультацию, то посещать психотерапевта он отказывался вчистую.

– Какой смысл?! – восклицал. – Если бы это был Лакан или Юнг, я бы еще подумал. А эти – кто такие?!

И все же я смотрел вперед с оптимизмом: мало ли чего в жизни бывает! В детстве Макс чем только не болел, от пневмонии чуть не умер, так ведь выкарабкался! Супруга же, ведомая женской интуицией, готовилась к чему-то серьезному. Уже позже я узнал, что она тайком наводила справки о моих родственниках чуть ли не до пятого колена. И углядела на генеалогическом древе пару-тройку подгнивших плодов: где-то чудаковатость обнаружилась, где-то алкоголизм, был и диагноз МДП, поставленный двоюродной тете. Вывод: дурной ген передался по линии нашего рода, а тогда ты и расхлебывай последствия! С эскулапами у нее тоже были отдельные встречи, и ничего хорошего ей не посулили. А тогда резонно увеличить наметившийся разрыв. Зоя перебралась из общей спальни в комнату дочери, каковую всячески оберегали, Макса же игнорировали, будто это не родной сын, а подкидыш.

Точкой невозврата стало исчезновение Макса, всполошившее нас (и не только нас). Сын редко не ночевал дома и всегда об этом предупреждал. А тут одну ночь отсутствует, другую, так что пришлось обзванивать приятелей и, естественно, тормошить Аню. На нее была главная надежда, дескать, загуляли голубки, так это ж дело молодое! Однако амурами тут не пахло, Аня сказала, что они поссорились, точнее, Максим вспылил и, хлопнув дверью, от нее сбежал.

– Он странный был. Приглашал искать вместе с ним какое-то место силы…

– Да? А где оно? Ну, место?

– Понятия не имею. У него статья застопорилась, так вот он сказал: там все восстановится. Придет озарение, вернется работоспособность… Надо только найти это место.

На третий день подали в розыск. Как