прищуром смотрел на Марка. На его лице осталось то же недоверие, что и у близнецов, когда я пыталась спрятать кусочек брокколи в кекс.

– Непреднамеренно. – Джек с подчеркнутым сарказмом повторил это слово. Интересно, я единственная, кто заметил вспышку интереса в его глазах?

– Более или менее, – сказал Марк, даже не пытаясь изобразить раскаяние. – Независимо от причины я знаю, что твоя нынешняя редакторша еще желторотый птенец, никогда не читала твоих книг и хочет, чтобы Ким Кардашьян прорекламировала твою следующую книгу. И у тебя нет агента, который бы подсказал твоей редакторше, куда ей засунуть ее идеи, потому что ни один мало-мальски достойный агент не отвечает на твои телефонные звонки.

Джек усмехнулся, но тик на его щеке теперь пульсировал, как отбойный молоток. Он небрежно прислонился спиной к моему столу и закинул одну ногу на другую.

– И ты мог бы это исправить?

– Мог бы.

Ребекка откашлялась:

– Есть кое-что еще, не так ли, Марк?

У Марка был вид человека, сидящего в кресле дантиста. Он кивнул. Сглотнул.

– Да. Мы готовы отдать вам двадцать пять процентов нашего чистого дохода от фильма.

Джек поднял брови.

– Если я одолжу тебе денег.

– Да.

– И если мы отступим и позволим съемочной группе беспрепятственно войти в наш дом.

– Да.

– Пусть это будут пятьдесят процентов. Грязными.

– Это… – начал было Марк, но колючий взгляд Ребекки не дал ему договорить. – Тридцать пять, – возразил он.

– Пятьдесят, или мы уходим. Это не подлежит обсуждению.

Марк кивнул. Его губы были плотно сжаты, отчего они казались почти такими же белыми, как и его волосы.

Джек мельком взглянул на меня, затем снова повернулся к Марку.

– Я не уверен, что доверять тебе – в наших интересах. Мой первый инстинкт – бежать. Но моя жена по непонятным мне причинам считает тебя и Ребекку родней. – Джек в упор посмотрел на меня. – Мы с Мелани должны обсудить это вместе.

При слове «жена» мое сердце екнуло.

– А если мы все-таки утратим здравый смысл и дадим согласие, мы требуем для себя ряд уступок. Во-первых, съемка должна быть ограничена нижним этажом дома и садом, так как именно там происходит большая часть действия. Остальные сцены Харви может снять где-нибудь в павильоне. Это не подлежит обсуждению. Мелли и моим детям не придется прерывать свою обычную жизнь. Я знаю, что контракт предусматривает проживание в гостинице на время съемок, которые, как было согласовано ранее, не должны длиться ни на один день дольше, чем восемь недель. Это наш дом. Мы остаемся в нем. Даже не пытайся отговорить нас от этого – это бесполезно.

Во-вторых, – и опять же это большое «если», – если мы решим это сделать, мы попросим нашего юриста составить договор со всеми условиями займа, включая повышенную процентную ставку. Эта ставка будет увеличиваться с каждой неделей, если основная сумма долга не будет погашена в полном объеме после окончания срока кредита. И, в-третьих, – Джек усмехнулся, – сторона или стороны, ответственные за нарушение контракта, должны будут выполнить свою часть соглашения, при этом потерпевшая сторона не будет нести ответственность за свою.

– Я не уверен, что Харви… – начал Марк.

– Конечно, – перебила его Ребекка. – Марк урегулирует условия с Харви. У Харви многое зависит от успеха фильма, и ему, как и Марку, не терпится приступить к съемкам, поэтому он наверняка согласится. И мы также позволим вашему адвокату проработать детали. После того как вы с Мелани их обсудите, разумеется. – Она встала и, раскинув руки, подошла ко мне и взяла обе мои руки в свои. – Я так рада, что мы одна семья.

Джек оторвался от стола и шагнул в сторону, вне досягаемости рук Ребекки.

– Думаю подписаться на ancestry.com, чтобы удостовериться в этом.

Ребекка рассмеялась:

– Потому что я такая маленькая и белокурая, а Мелани… нет? О, не говори глупостей. Мы из Чарльстона. Наше генеалогическое древо было практически вытатуировано у нас на груди в тот момент, когда мы родились. – Она посерьезнела. – В переносном смысле, конечно.

– Разумеется, – сказал Джек, сопроводив сказанное ледяным взглядом.

Мы с Джеком проводили Марка и Ребекку до двери.

– Будем на связи, – сказала я, когда они вышли в коридор.

– Как скоро? – спросила Марк с ноткой паники в голосе.

– До свидания, – сказал в ответ Джек и перед носом Марка захлопнул дверь.

По другую сторону двери повисла долгая тишина, а затем послышались звуки медленных, удаляющихся шагов. Я посмотрела на Джека и поняла, что мой нос почти касается его подбородка. Он не отступил, а я застыла, не в силах даже пошелохнуться.

– Так что ты думаешь? – негромко спросил он. Мне показалось, что его голос также прозвучал похотливо, хотя, возможно, я просто приняла желаемое за действительное.

Я пару раз прочистила горло и сглотнула.

– Мне кажется, ты слишком легко согласился об этом подумать. Приятно, что ты принял во внимание мои чувства по поводу помощи семье, но мы оба знаем, что эти чувства не распространяются на Марка. Что заставляет меня думать, что у тебя имеется свой собственный план.

Он лениво улыбнулся:

– Помнишь поговорку, что держать друзей надо близко, а врагов еще ближе? Скажем так, я вижу здесь возможность, о которой не догадывается Марк. Похоже, у меня, наконец, появится шанс победить его в его же игре. – Он посмотрел на часы. – Расскажу тебе обо всем этом позже. А сейчас мне нужно бежать.

– На эпиляцию груди?

Джек усмехнулся:

– Не совсем. Ивонна Крейг попросила меня помочь перевезти коробки для ее гаражной распродажи, – сказал он, имея в виду восьмидесятилетнюю библиотекаря-исследователя. Его взгляд стал серьезен. – Если мы согласимся, это будет означать присутствие съемочной группы в доме, пока ты в нем живешь. Но мы никоим образом не можем позволить Марку беспрепятственно шляться по нашему дому.

Я кивнула, стараясь не смотреть на его губы:

– Я знаю.

– И нам не нужен дополнительный стук по ночам из-за этих киношников.

– Верно. Но тебе хотя бы заплатят за твою историю. В этом есть доля справедливости, тебе не кажется? Даже если это всего лишь пятьдесят процентов, а не сто, которых ты заслуживаешь. Но это уже что-то. И нам не придется тратить деньги, предназначенные на образование детей, на судебную тяжбу.

Мой голос звучал почти так же хрипло, как и его собственный.

Его глаза скользнули к моим губам, и я почувствовала, что качнулась вперед. Мои глаза были закрыты, сердце бешено колотилось. На миг я испугалась, что на моем лице все еще могут быть взбитые сливки.

Руки Джека нежно сжали мне плечи, мои губы коснулись пустого