Лицо Вильгельма стало каменным. Кажется, он не верил ни единому моему слову. 

— Может, приснилось?

— Нет! — воскликнула на эмоциях, но поспешила сбавить обороты. — Мне не приснилось! Здесь что-то было! Клянусь!

— Ладно. Уже все нормально. Ложись спать, — брюнет потянулся к выключателю, собираясь погасить свет.

— Не оставляй меня! — получилось слишком эмоционально, истерично, я бы сказала, но на Вильгельма подействовало.

— Что ты предлагаешь? — обреченно вздохнул он.

— Я боюсь здесь спать одна, — прошептала. 

Мужчина какое-то время смотрел на меня, а желваки на его лице виднелись все чётче. Наконец он отошёл от двери и подошёл ко мне, забирая одеяло. 

— Идём. Поспишь в моей комнате.

— В твоей? А где будешь спать ты? 

Псих прижал к груди одеяло и приподнял бровь. 

— Там же, где и ты. 

Я скривилась. 

Даже не знаю, что лучше — спать в одной комнате с этим ненормальным, у которого в доме по ночам твориться чертовщина, или спать в комнате одной и пугаться каждого шороха…

— Ладно, — я вскочила с кровати, натягивая мужскую футболку ниже задницы, ведь кроме нее на мне ничего больше не было. — Согласна. 

Приплевшись в спальню, которая находилась в конце коридора, мне указали на большую двуспальную кровать, на которую я без угрызения совести и забралась. Да вот я не рассчитывала, что псих ляжет рядом, благо, под другим одеялом. 

Было неуютно, зная, что на расстоянии вытянутой руки лежит полураздетый взрослый мужчина, который снимал меня «на панели».

Кстати об этом. 

— Вильгельм?

Я надеялась, что он уже спит крепким сном и не ответит мне, но ошиблась. 

— Что? — услышала уставшее. 

Сразу стало как-то стыдно, но на попятную идти не хотелось. 

— Почему ты выгнал меня, тогда, в гостинице?

Мужчина обернулся ко мне.

— Действительно хочешь обсудить это, лёжа со мной в одной постели? 

Щеки загорелись. 

— Да, хочу, — с вызовом сказала. 

Если он пытается меня смутить — у него это хорошо получается, только я упрямая и без боя не сдамся. 

— Не захотел тебя портить, — сказал так, будто сделал одолжение. 

— То есть? — не поняла.

— По тебе было видно, что ты неопытная девственница. 

Я фыркнула. Тоже мне, святоша. 

— Что ты вообще там делала?

Я открыла рот и тут же закрыла. Открывать секреты незнакомому человеку не хотелось. Кто знает, может он вернет меня обратно в детский дом, а потом они вместе с директором дружно посмеются надо мной. 

— Не важно, — буркнула, поворачиваясь на бок. — Просто нужны были деньги. 

Мы оба молчали. 

Я уже решила, что на этом мы и закончили, когда Вильгельм заговорил снова. 

— Ты хотела сбежать. 

По коже пробежали мурашки.

— Откуда ты знаешь? 

— По тебе видно. Ты своенравная и непокорная. 

— Я не такая, — перебила.

— Мне лучше знать.

Я поджала губы. 

Раз уж у нас тут такой прекрасный и душевный разговор, то стоит попытаться узнать то, что у меня никак не получалось.

— Что я здесь делаю? 

Тишина. 

Показалось, что я снова не получу ответа, но примерно через минуту, Вильгельм заговорил. 

— Считай, что я взял над тобой опеку. 

Что? 

Я поднялась и села, опираясь спиной о спинку кровати. 

— Допустим, я так считаю, — я нахмурила брови, созерцая его спину. — Зачем ты «взял опеку» над той, которую едва ли не…

Сказать «трахнул» не поворачивался язык. 

Послышался обреченный вздох и Вильгельм сел рядом, складывая руки на волосатой груди, при виде которой я покраснела как помидор, но вида не подала, что смутилась. Надеюсь, в тусклом свете луны моего лица сейчас вообще не видно. 

— У меня свои причины так поступать. Ясно? 

— Нет. 

Чёрт, да что со мной? Почему я не могу согласиться и просто лечь спать? Мне хуже что-ли? Здесь тепло, есть еда и отдельная комната! Что не так? 

— Я же говорю – ты упрямая. 

Ну и пускай! Я хочу знать что тут происходит! Может меня из одного ада, хотят отправить в другой! В рабство, к примеру или в шахты, уголь добывать. 

— Ладно. Допустим, мы решили этот вопрос, — я тоже сложила руки на груди. — А как ты оказался в доме Нины Петровны?

Вильгельм опять вздохнул. 

— Тебя вечно тянет на разговоры по ночам?

— По ночам ты более разговорчив, — сразу нашлась я с ответом. 

Мужчина усмехнулся. 

— Всему свое время, — он повернул ко мне голову и в лунном свете его глаза сверкнули. — Давай договоримся – я даю тебе полную свободу в доме и ограниченную на улице, если ты обещаешь не пытаться сбежать и выносить мне мозги. 

— Что значит «ограниченную на улице»? 

— Узнаешь. Так что? 

— Но ты же и на половину вопросов не ответил! 

— Аркадия.

Ладно. Стоит сбавить обороты. Кажется, псих не такой уж и псих, даже разговаривать нормально умеет и спасать меня примчался. Допрошу в другой раз. 

— Ладно. Пока согласна. 

— Пока? — усмехнулся Вильгельм. — Уже страшно. 

Я фыркнула и сползла вниз, на подушку. 

Послышалась возня – мужчина тоже лег. 

Я долго не могла уснуть, боясь двинуться или случайно закатиться под массивный мужской бок, но в итоге, усталость взяла свое. 

Мне опять снились кошмары. Зверь крался ко мне, рычал, а я убегала. 

Кажется, кто-то гладил меня по голове, успокаивая и наговаривая что-то. Не помню точно. Но проснулась я рано утром, чувствуя себя вполне себе бодрой. 

Часы показывали пять часов и пятьдесят шесть минут, а спать уже вообще не хотелось. 

Солнце уже во всю светило в открытое окно и я, наконец-то, могла рассмотреть комнату. 

Большая, просторная, шкаф под стенкой, пара кожаных кресел, стол, компьютерное кресло, ковер на полу  и кровать. На этом все. 

Я осторожно повернула голову и посмотрела на спящего лицом ко не мужчину. 

Сейчас, во сне, он не выглядел безобиднее. Мне вообще казалось, что сейчас он откроет свои медовые глазюки и выгонит меня за дверь.