– Может, вы не ту профессию выбрали, Танечка? – спросила мама Павла. – Очевидно, что печете вы замечательно.

– Это хобби, – ответила я. – Как и иностранные языки, а свою профессию я люблю. А главное, что начальник у нас хороший.

И улыбнулась Павлу, который, очевидно, не поверил своим ушам, потому что смотрел на меня растерянно, а потом понял и улыбнулся в ответ. Вот так-то! А кулебяка удалась, как и рыбный пирог. Причем, Паша попробовал и то, и другое, несмотря на неприязнь к рыбе. И на рыбный вариант налегал больше, чем на мясной.

– Паша, я тебе завидую! – выдал Гена, доедая третий кусок кулебяки. – Такая женщина! Так готовит! Надо брать.

– Уж обойдусь без советов, – буркнул начальник. – Это вы еще её пирожки не пробовали.

А я зарделась от удовольствия. Так и знала, что пирожки пришлись Паше по вкусу. Вечер переставал быть унылым. Взгляд отца Павла потеплел, и только мама оставалась непреклонной. Видимо, Ника успела ей понравиться даже по скайпу. Я уже раздумывала, под каким благовидным предлогом покинуть высокое общество, когда в двери позвонили.

– Кто это в такое время? – нахмурился Павел.

– Смотри в дверной глазок, – напутствовала Таисия Ивановна. – Мало ли сейчас мошенников!

Мошенников, может, и немало, но я почему-то почувствовала, что знаю, кого сейчас увижу. Не хватало только барабанной дроби, а в коридоре слышались приглушенные голоса. И второй, очевидно, был женским.

– Пойду, посмотрю, в чем проблема, – засуетилась Таисия Ивановна и поспешила в прихожую, а мы с Геннадием и Константином переглянулись.

– А знаете, Таня, вы мне нравитесь, – сказал вдруг Пашин папа. – И на Таську не обращайте внимания. Она втемяшила себе в голову, что сама знает, как для Паши будет лучше. Никак не привыкнет, что он взрослый и самостоятельный мужчина.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– За правду не благодарят. Вы уж держите его, а то он у нас такой. Пока носом во что-то не ткнешь, и не заметит, и мимо пройдет.

Кажется, отец Паши оказался лучше, чем я о нем думала. Очень приятный мужчина. И Паша пошел характером в него, а не в маму. Зато Гена подозрительно притих, прислушиваясь, что происходит в прихожей. А в комнату вернулась Таисия Ивановна, и не одна.

– Что вы, Ника, не отказывайтесь, – говорила она, а я изучала раздраженное лицо Паши, маячившее за спиной его бывшей. – Присаживайтесь, наконец-то познакомимся лично. Вот, Татьяна пироги испекла.

Я почувствовала себя дурой. Просто дурой с большой буквы. Рядом – вот такая Ника, вся из себя скромница и умница, потому что явилась она в достаточно закрытом, но красивом платье, с идеальной прической и макияжем. А тут – обычная девочка Таня, которая попала на чужой праздник жизни.

– Вы знаете, я, наверное, пойду, – сказала собравшимся. – Поздно уже, а завтра на работу. Паш, проводишь?

– Всего половина десятого, – угрюмо ответил Павел. – И вообще, давай возьмешь завтра выходной. Когда еще выпадет возможность… поужинать в такой компании.

Это точно, замечательная компания! Мой начальник, его родители, брат, а теперь еще и бывшая девушка, которая претендует на место нынешней.

– Паш, а это кто? – поинтересовалась Ника. – Хотя, где-то я её видела… О, это же твоя сумасшедшая секретарша, которая вылила мне на голову воду!

– Да, потому что ты устроила безобразную драку в моем офисе, – угрюмо ответил Павел. – Только Таня не секретарша, а ведущий специалист нашей фирмы.

– Стала с тех пор, как запрыгнула к тебе в койку?

– Уж кто бы говорил! – не выдержала я, особенно учитывая, что здесь, вроде как, в роли Пашиной девушки. – Я заняла свою должность год назад, и еще два года до этого работала в компании. А мои отношения с Павлом начались только недавно.

Точнее, вообще не начались.

– Да? – Ника изогнула тонкие брови. – А девочки говорили, ты им хвасталась в ресторане, что вы уже давно вместе, и это ты уговорила Пашу бросить меня.

Паук взглянул на меня удивленно. Да, говорила, и что с того? Его же честь защищала, между прочим.

– Тебя это не должно волновать, – ответила нахалке. – А теперь извините, мне действительно пора. Уверена, Ника скрасит ваше общество. Было приятно познакомиться, до встречи.

Развернулась и пошла в прихожую. Стало обидно до глубины души. Теперь родители Паши считают меня идиоткой, которая прыгнула в постель к их сыну, чтобы добиться карьерного взлета. И ладно бы действительно прыгнула! Но я даже не видела, как эта постель выглядит.

– Таня, подожди. – Павел вылетел следом за мной.

– Прости, – ответила, стараясь сохранять крупицы спокойствия. – Мне не стоило соглашаться на этот ужин. У тебя замечательные родители, правда, но терпеть эту… Нику я не буду.

– Я понимаю и сейчас её выставлю.

– После того, как твоя мама пригласила её за стол? Это будет некрасиво. Возвращайся к гостям, увидимся завтра на работе. До встречи.

Набралась наглости и поцеловала его в щеку. Пусть думает, что не вышла из роли. А затем выскользнула за дверь и поспешила прочь, вытирая глупые слезы. Почему все так? Ну почему? Самое обидное, что он ведь действительно нравился мне. Даже больше, чем нравился. Я начинала влюбляться в Паука. Смешно. Но для него я – всего лишь удобная ширма для родителей и окружающих. Скорее бы выздоровела Инна, и я вернулась в свой отдел, чтобы как можно меньше видеться с Павлом. Иначе сама не знаю, к чему это приведет.

Можно, конечно, винить во всем гадание, но не оно ведь заставило меня каждый день проводить с Пашей. Из-за него я всего лишь заметила то, на что всегда закрывала глаза: что Паша – хороший человек, интересный мужчина. И что, на самом деле, он легко может мне понравиться. Увы, этого слишком мало, чтобы он ответил на мою любовь.

Глава 10

Павел Симонов

Давно я не был так зол! Наверное, с прошлой встречи с родителями и не был. Нет, у нас были нормальные отношения, и мне не за что было на них обижаться: и отец, и мать всегда все делали для нашего блага. Вот только это понятие «блага» в какой-то момент стало слишком разниться. Они были уверены, что лучше меня знают, как надо строить свою жизнь, и пытались втемяшить это мне в голову, не понимая, что мои тридцать два – это уже не восемнадцать. Хотя, я и раньше всегда знал, чего хочу, целенаправленно учился, работал и теперь продолжал трудиться. Вот и теперь мама почему-то решила, что Ника – предел моих мечтаний. Да, я сам был готов согласиться на