куда-нибудь, он же молодой, горячий. Я видела, как он на тебя смотрел. А тот уперся, нет, говорит, мой сын никогда себе не позволит на чужую невесту позариться. Вот и не позволил.

— А где он? Ты сказала, Азат его выслал?

— Да, в горы отправил, к прадеду. Пускай там сидит. Ты как пропала, Максуд пришел и все отцу рассказал. Признался, что Хамзат ему должен, вот и согласился тебя украсть, чтобы ты потом Максуда выбрала. А ты сбежала, сбежала и пропала, как сквозь землю провалилась. Отец его чуть не убил. Кричал сильно, а потом в горы отправил.

— Почему не в полицию? Это же уголовщина, мама!

— Он его сын, Марта, — заступается мама за мужа, — старший сын, наследник. Зачем в полицию? Он сам с ним разобрался. А этот… с кем ты…

— Я его не знаю, — решительно ее перебиваю, — шла, шла и случайно зашла. А потом подумала, что вокруг слишком много озабоченных моей девственностью, и если ее лишиться, у всех будет меньше проблем.

— Марта, Марта… — качает головой мама, тяжело вздыхает и встает. — Что ж, пойду расскажу Азату. Ума не приложу, как нам теперь из всего этого выбираться. Мальчики растут, а бизнес Азата весь сейчас на деньгах Данбекова завязан. Да и тем выдрам надо сказать, что осмотр не нужен и ты подтвердила, что Хамзат тебя не трогал.

— Могу написать расписку, — предлагаю самоотверженно, — даже вышить крестиком.

Мама безнадежно машет рукой, и мне на миг становится больно от того, что я для нее давно уже не ее семья. Азат и сыновья, вот кто для нее на первом месте, ее цель — их благополучие и интересы. А я лишь средство достижения этой цели.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

 Глава 7-1

— Мама, я хочу поговорить с Азатом! — хватаю мать за локоть, но она уворачивается.

— Он занят, Марта, не сейчас, — прячет глаза, я хватаю уже крепче и даже ногой топаю.

— Целую неделю занят? И в выходной?

— Что делать, дочка, на него столько свалилось… Азат пытается договориться с Данбековым, а тот в ярости, требует или тебя, или неустойку.

— Зачем я ему? — удивляюсь вполне искренне. — Я теперь товар не первой свежести, пускай ищет себе более подходящий вариант.

Мама смотрит на меня с осуждением и качает головой.

— Тебе лишь бы шутки шутить.

— Хочешь сказать, у меня есть выбор?

Мама называет это «не показываться лишний раз на люди», но я фактически нахожусь под домашним арестом. Мне в мягкой форме предложено сидеть дома и не высовываться ни в фитнес-центр, ни в магазины, ни даже просто на улицу.

Конечно, все это довольно условно, и я уже тайно забронировала билет на самолет. Как бы это двусмысленно ни звучало, но благодаря Росомахе денег у меня теперь хватит и на дорогу, и на первое время пожить, пока буду искать работу.

Насильно меня никто не может удержать, а тем более, выдать замуж ни за Данбекова, ни за кого другого. Росомаха существенно подпортил мою ликвидность на местном рынке невест.

Но если начнут настаивать и угрожать, я просто сбегу, я давно все приготовила. Единственное, что меня держит — долг перед Азатом за учебу. Ответственность за остальные деньги, которые Азат получил от Тузара, я на себя брать не собираюсь.

Моего согласия никто не спрашивал, а значит и требовать с меня тоже нечего.

Все это я планирую сообщить Азату, но он упорно отказывается со мной разговаривать. Еду мне приносят в комнату, но у меня и аппетита нет. Мама тоже совсем спала с лица, под глазами темные круги. Переживает.

— Все очень плохо, Марта, — она тяжело вздыхает, — отец не может сказать Тузару правду. Вот и выходит, что он человек, который не держит слова.

— Почему не может? — недоумеваю я. — Скажи Азату, я сама с этим Тузаром поговорю. Надену короткую юбку, губы накрашу, куплю бутылку пива и приду к нему в офис. Вот увидишь, он Азату еще и приплатит, только бы вы меня скорее отсюда выперли.

— Что ты такое говоришь! — пугается мама, а мне эта идея все больше нравится.

— Мам, — говорю, — я серьезно. Давай я встречусь с вашим Данбековым. Ну ладно, — отмахиваюсь, видя ее испуганное лицо, — не буду пиво покупать. И губы красить не буду. Просто встречусь с ним и объяснюсь.

— Он не станет с тобой разговаривать, Марта!

— Почему? Он планировал со мной жить. Мы взрослые люди, сколько ему лет?

— Тридцать.

— Ну и отлично. Скажи Азату, чтобы не переживал, я по деловой этике была первая на потоке. Как-то сумею объяснить Данбекову, что не подозревала, что у меня уже есть жених, а потому отдала свое сердце и не только другому мужчине. Все. Какие проблемы?

— У нас не принято, чтобы мужчина обсуждал такие вопросы с женщиной. А если Азат скажет Данбекову правду, нас ославят на всю страну, — глухо говорит мать. — Ильясовы здесь на слуху, Азата уважают. Одно дело, что ты просто отказываешься выходить замуж, а вот такое… что ты так… Здесь это считается оскорблением, дочка, с нами никто не захочет иметь дела. И мальчики тоже, — она всхлипывает, — этот позор ляжет и на них.

— Мам, — я не верю своим ушам, — что это за бред? Что ты выдумываешь?

— Это не бред, Марта, — отвечает мама непривычно жестко, — если Азат расскажет правду, тебя назовут гулящей девкой.

— Обалдеть! Значит, это норма, влезать в личную жизнь посторонних людей, а самим таскаться в массажный салон к Лейле?

Я бью наугад и попадаю в самое яблочко. Мама ахает и всплескивает руками.

— Откуда ты знаешь о Лейле, Марта? Она недостойная женщина!

— Может и недостойная. Но недостатка в посетителях она не испытывает. Что ж это за мораль такая, вслух осуждать, а самим втихаря пользовать массажисток на всю катушку? — фыркаю я. — Да, и не смотри на меня так. Если бы на их услуги не было спроса, Лейла не возила бы своих массажисток в дорогих машинах к заказчикам. Спрос рождает предложение, а не наоборот.

— Откуда ты все это знаешь, Марта? — потрясенно переспрашивает мама. С меня немного спадает воинственный пыл.

— Так,