Тварь не выдержала и отпустила мою ногу и плавно погрузилась в воду. Как мешковатую куклу, мужские руки понесли меня к берегу и осторожно положили на маленькую полоску пляжа. Песок прилип к мокрому ослабевшему телу. Я устремила взгляд на небо и увидела, как потихоньку перед глазами гас мир. Ощущала, как разливалась изнутри оставшаяся жидкость.

Арктур положил на мою грудь ладони и начал больно надавливать. Под его силой жидкость устремлялась по горлу ко рту. Противный рвотный рефлекс сдавил тело, и я выплюнула выходящую воду. Нос отчистился, и свежий сладостный и в то же время душный воздух приятно проник в ноздри.

В глазах Арктура кипела ярость:

— Ты с ума сошла?! Зачем ты так далеко пошла?!

Я молчала, глотая желанный воздух.

— Это чужой мир, и неизвестно, какими тварями он наполнен!

Не выдержала и произнесла:

— Я еще раз это сделаю, если ты продолжишь дальше читать мои мысли и угрожать, что применишь внушение. — бесстрастным тоном проговорила, смотря ему в глаза.

Арктур нахмурил брови.

— Мне неприятно, что ты слышишь каждую мою мысль. — сильный холод слышался в моем голосе. — Мои личные тайны должны быть только в моей голове.

Арктур тяжело вздохнул, отбросив с лица злобную маску:

— Хорошо. Сделаю так, как ты хочешь. Читать твои мысли больше не буду и угрожать внушением тоже.

«Может ты еще что-нибудь ради меня сделаешь?»

— И отпусти меня к Саре. — добавила в надежде.

— Нет. — ледяным тоном заявил Арктур.

— Позволь хотя бы с ней связаться. Сказать, что я жива и со мной все в порядке…

— Ты торговаться со мной решила? — хмуро спросил похититель.

Я мрачно сжала губу.

— Тогда я опять уйду в озеро. И пусть эта хрень меня сожрет.

— Я с тебя глаз больше не спущу. — хитро улыбнулся Арктур.

Я свирепо сжала кулаки, сдерживая порыв не ударить его!

— Я не буду больше читать твои мысли, Беатрис. Угрожать тоже. Успокойся.

Я не верила ему. Этот гад может мной манипулировать и нагло меня обманывать. Я уверена, что он сейчас услышал в своей голове мой возмущенный голос. Пусть злится. Пусть бесится. Пусть знает, что я ему не верила. Пусть знает, что я его ненавидела всей своей душой. Каждая клеточка моего тела кипела и бурлила злостью, которая была направлена только на него, этого черта, моего похитителя.

Голос предательски дрожал и не слушался меня, но я набралась последних сил и озвучила. Решила пойти ему навстречу. Но за этим согласием будет скрываться то, что необходимо мне.

— Я с-согласна не думать о побеге, но при трех условиях.

— Говори. — нехотя вздохнул Арктур.

Он решил использовать меня, и я буду его использовать…

— Первое, — я подняла трясущийся палец. — ты приведешь меня на планету Тенион и проделаешь тот же ритуал с моей сестрой-энтариаткой Анестониан. Она погибла под пирамидой Керенобес.

Услышав это имя, Арктур злобно сощурил глаза. Будто это имя было ему знакомо.

Но я продолжила говорить:

— И вместе с этим поможешь моей маме. Вернешь золотые часы отчиму Ричарду.

— Твои часы уничтожены. — хмуро ответил Арктур.

Что?! Эти слова в голове не укладывались! Как так?!

Я не могла держать за сомкнутыми губами все свое негодование:

— Ах ты гад, урод! Зачем ты это сделал?! Зачем ты их уничтожил?!

Собралась стукнуть его, но он мигом сжал меня за запястья и больно скрутил кожу, отчего я взвыла.

— Это сделала Элизабет, потому что они больше не нужны.

— Мне нужны! — крикнула я ему в лицо, с ужасом глядя в его бесстрастные ледяные глаза, от которых исходил жуткий холод, пронзающий тело до самих костей.

— Я и без них выполню твое второе условие. — равнодушно проговорил Арктур.

— Ричард говорил, что ему нужны часы! Иначе они убьют мою маму! — продолжила вопить я, еще больше раздражаясь его глухому безразличному тону.

Внезапно Арктур надавил своими ледяными пальцами мой висок, и весь пылающий градус ненависти внезапно утих под кожей и прекратил жутко бурлить и заставлять меня кричать. Я слабо обмякла, ощутив, как вместо ярости меня начала поглощать усталость.

Что он со мной сделал?!

— Ты обещал, что не применишь ко мне внушение… — начала я ошеломлённо.

— Это не внушение, я просто тебя успокоил.

Ах ты гад… но на удивление, кричать мне на него больше не хотелось. Я спокойно смотрела в его лазурные глаза и не находила в себе сил повысить на него голос.

— Мы разберемся с этим Ричардом. — спокойно сказал Арктур, зачесав упавшую прядь моего бронзового волоса за ухо. — А Анестониан зачем возрождать?

«Чтобы мы остановили Гардоса».

— Она жить хочет. — сказала лишь это в ответ. Но эти слова явно его не убедили. Может он до сих пор ловил мои мысли и уже давно узнал всю правду?

Свинцовая слабость, захватывающая мое тело, разливалась огромными волнами, и я ощущала приближение сна. Это заставило меня вслух озвучить третье условие:

— И третье: научи меня моему дару. Самому глупому и бесполезному дару. — я издала издевательское фырканье.

Хочу навсегда закрыть доступ к своей головушке для него. Хочу больше не искать двойного смысла в его словах и сомневаться, правду ли он мне сказал, что не подслушивал, или продолжал нагло врать.

— Ты про телепатию? — фыркнул Арктур. Его пальцы налились тяжестью и туго сжали мою спину. — Глупая девчонка, — раздраженно выплюнул он мне в лицо эти слова. Про спасение матери говорил без эмоций, а тут разозлился! — ты недооцениваешь свой дар. Самый лучший и самый прекрасный дар.

Я сдвинула брови:

— Чем он лучше? Тем, что я чужие секреты могу знать?

Арктур еще туже сжал мое запястье и судорожно втянул воздух, проглатывая порыв злости:

— Ты можешь проникать в голову других людей, вызывая страшные и пугающие для них мысли. Ты можешь внушать им вонзить нож в сердце. Ты можешь внушить спрыгнуть с самой высокой башни или повеситься. Или убить другого. Ты можешь наслать на них болезни и галлюцинации, можешь портить им сны и мучать бессонницами. Ты можешь вызывать адскую головную боль и внушать ненастоящую боль в других частях тела. У тебя великолепный дар, и ты зря так плохо о нем отзываешься. — Арктур каждое слово проговорил с такой жестокостью в голосе, словно я его обидела.

Я издала слабый смешок. Его слова меня не переубедили. Я до сих пор считала себя слабачкой, и драка с Триллани только сильней меня в этом убеждала.

Но ледяной, безумно-жестокий взгляд Арктура давил на меня своей прочной силой, и я сломалась под ним, поежилась и