А уменьшающуюся фигуру Роберта, тем временем, затолкали внутрь корабля…

Я начала мысленно звать Сару, вспомнив такое явление, как телепатический контакт, и надеясь, что это мне хоть как-то поможет. С Робертом связаться так не получиться, но зато Сара сможет прочесть мои мысли.

Она должна прочесть мои мысли…

В сознании возник четкий образ Сары, ее миловидное узкое лицо, близко посаженные круглые глаза, тоненький нос, развеивающие длинные русые волосы.

"Сара! Сара! Я ЖИВА! ЖИВА! Я в беде! Спаси меня! Спаси!"

Внезапно образ Сары из головы пропал, и меня всем телом потащило вверх, навстречу к сгущающимся красным облакам и к разорванному небу, где зиял темный жуткий мир, в котором взаперти обитал Гардос на протяжении тысячи лет.

Голова закружилась. Казалось, она сейчас от высокой точки напряжения лопнет по швам. А темное небо второго мира перед глазами стремительно увеличивалось…

Я обернулась и увидела за плечом Арктура, как из одного балкона пирамиды вышел сам Гардос. Я находилась слишком высоко от него, но смогла разглядеть его темную фигуру, укутанную черным плащом. Он казался отсюда слишком огромным, слишком громадным, словно стал настоящим титаном, словно только что увеличил свой рост.

Он действительно рос на глазах, устремляясь к вершине пирамиды…

Гардос поднял руки, и по всей местности промчалась волнами рябь. Она неприятно ударила по моим предплечьям, и Арктур слегка ослабил свою хватку. Еще чуть-чуть, и он бы отпустил меня, и я бы всем телом понеслась вниз, но похититель оказался быстр и тут же стремительной скоростью помчался к линии горизонта, вдоль разорванного неба, со всей яростью размахивая крыльями, и громкий баритон Гардоса стал звучать для меня так, словно я находилась под водой.

Но звездолет его голос накрыл могучим ревом:

— Отступайте, или я применю жестокое сокрушение, которое сотрет в пыль ваши корабли…

Звездолет на глазах уменьшался. Я смогла уловить, как его затрясло от порывов пугающей незнакомой ряби, но до нас она уже не доходила.

Я лишь видела крыло Арктура, беспощадно махающее и скрывающее собой место битвы.

Скрывающее меня от друзей и уносящее меня от последней надежды улететь на Тенион и спасти Анестониан с мамой…

Кричать хотелось, вопить хотелось, расплакаться и показать, насколько меня огорчали новые сложные препятствия, дарующие судьбой. Но это не спасло бы меня от того, чего задумал Арктур.

Я сломлена. Я в новом тупике.

Он спас меня ради новых мучений. Не может у такого злодея скрываться внутри что-то благородное. Он чудовище, а я в очередной раз стану его марионеткой…

* * *

POV Роберт

Корабль дрогнул. В салоне начался жуткий переполох. Со всех сторон раздавались охи, крики и плач. Я глазами искал Нефрита и остальных, но в этой толпе невозможно было хоть кого-то разглядеть.

Внезапно со всех динамиков сорвался испуганный крик:

— Отступаем! Отступаем! Гардос сейчас обрушит смертоносный взрыв. Немедленно улетаем!

Смертоносный взрыв?.. Подобный ядерной бомбе? Но нужно ли ему стирать в пыль свои пирамиды? Или он сделает так, чтобы навеки взорвались только корабли Федерации? Взорвались и стерли их золотистую сталь в пепел?

А еще оно навеки поглотит Беатрис в бездну…

— Нет! Нет!

Я яростно сорвался со своего места, оттолкнул пару людей и подбежал к громадной арке шлюза. Начал стучать по золотому твердому покрытию, кричать, молить выпустить меня и дать последний шанс найти ее, хотя бы вытащить ее мертвое тело до того момента, пока Гардос не применит свою сокрушительную яростную мощь. Молил, чтобы за этими стенами смог скрыться ещё один слишком важный для меня человек…

Опять меня схватили. Опять вытолкали из шлюза. Опять несколько рук держало меня и тащило непонятно куда. Опять мои ноги сами по себе скользили по полу, а в мою фигуру впились сотни потрясенных взглядов.

А я продолжал кричать в тумане лишь одно слово, которое разрывало по кускам сердце:

— Беатрис!.. Беатрис!..

Не может все так закончиться! Не может!

Но надежда спасти ее умирала внутри медленно и мучительно. Надежда спасти ее поглощалась сгущающими струйками тьмы, и они обхватывали сердце и разрезали своими краями плоть, выпуская ручьи крови, ручьи отчаяния, ручьи горького разочарования…

* * *

Федерации Вселенной пришлось отступать. Они не были готовы к тому, что Гардоса тюрьма не ослабит, а наоборот наполнит его разум жестокой местью, а тело ослепляющей мощью.

Эта сила когда-то устремлялась из ладоней Темного Императора. И теперь она таилась в руках Гардоса.

Федерация Вселенной не хотела рисковать всем своим флотом. Они отправились назад, успев эвакуировать нескольких пленных. Но Президент Федерации Эрнаст ощущал себя подавленно. Противно было чувствовать горький вкус поражения.

Но это только начало.

Довольный Гардос сел за свой трон. Он добился того, чего жаждал — показал Федерации Вселенной свою силу. Но удовлетворение еще не пылало в его крови. Он хотел уничтожить их полностью. А они только пока отступили.

Но это только начало.

Но он чувствовал приближение своей победы.

Сегодня он захватил Анталион. Завтра начнет возвращать остальные миры. Враги падут перед ним, а планеты будут вращаться в таком порядке, в каком пожелает его ненасытный властью ум.

С такими мыслями он расслабился в своем высоком черном троне.

Остальные троны пустовали. Гардоса это смутило. Где остальные, он не ведал. Элизабет должна была проследить за перевоплощением похищенных землян в энспетров, а Арктур избавиться от тела полуэнтариатки.

И на битве они отсутствовали…

Неужели с ними что-то стряслось? Гардос не выдержал тяжесть этой мысли. Двух своих верных соратников терять не хотелось. Они втроем должны победить в этой войне и устроить новый мир. Свой идеальный мир.

Из угла вылезали поданные монстры. Они заполняли собой тронный зал и с восторгом наблюдали за своим повелителем. Среди них были загипнотизированные земляне. Каждый из них наблюдал за новым повелителем своими белыми стеклянными глазами.

Гардос хмурым взглядом обвел своих поданных. Странным показалось ему то, что здесь отсутствовали преданные дочери, особенно Лилиат. Неужели и с ней что-то случилось, испуганно подумал повелитель.

В углу раздался шорох. Гардос оглянулся и увидел вдали летящую к нему дочь Триллани. Она шумно взмахивала своими перепончатыми крыльями. Гардос заметил, что ее красивое лицо было перекошено от злости, а серые чешуйки слезали кусками и падали, обнажая чистую нежно-голубую кожу.

"Она перевоплотилась. Но Триллани не любит трансформироваться. Она это делает очень редко, и то если она очень-очень зла…" — удивлённо подумал Гардос, наблюдая за дочерью.

Пикируя, Триллани, со всей переполняющей ее душу