На этот раз Шарлотта не отводит взгляд.

— Тогда это тоже будет твоей виной, — холодно говорит она. И прежде чем я успеваю ответить, она распахивает дверь, выходя в холодную ночь. Я хочу предложить ей свою куртку, но уже знаю, что она откажется. Я вижу, как покалывает ее кожа, когда она обхватывает себя руками, но я просто вытаскиваю свою дорожную сумку из машины, запираю ее и иду к окну клерка.

Через пятнадцать минут у меня есть ключ и комната. Шарлотта молча следует за мной, а я вытаскиваю сумку с едой из машины, отпираю комнату и впускаю нас. Мы на верхнем этаже, чему я рад, скорее всего, мы сможем получить предупреждение, если кто-то пойдет за нами. Я планирую быть начеку как можно дольше.

Я позволяю Шарлотте первой зайти в комнату и вижу, как она все это воспринимает — старый ковер, мебель из прессованного дерева, жесткое одеяло на одной, единственной кровати. Она смотрит на меня, и я вздыхаю.

— Я буду спать в кресле. Или на полу.

Она не спорит, не говорит мне, что я весь день был за рулем, так что я должен это принять, и даже не дает мне шанса попытаться убедить ее, что ей следует занять кровать. Она просто кивает, тяжело опускаясь на ее край, и я вижу, как на ее лице проступает нечто похожее на поражение, когда она разворачивает пакет с едой и достает одну куриную грудку.

Я знаю, что собираюсь сделать это чувство еще хуже.

Мы едим молча. Я поглощаю свой бургер, даже не почувствовав его вкуса, а Шарлотта больше кромсает курицу, чем ест. Когда мусор выбрасывается, я мою руки и возвращаюсь, замечая, что она вообще не двигается. Она просто статуя, сидящая в конце кровати.

— Мы собираемся в Вегас. — Говорю я ей, и она смотрит на меня.

— Вегас? — На ее лице явное замешательство, и я киваю.

— У меня там есть контакт, который может сделать нам поддельные удостоверения личности. Лицензии, социальное обеспечение, все необходимое. Достаточно хорошо, чтобы мы могли отправиться куда угодно, без проблем.

Шарлотта тяжело сглатывает.

— И нам это нужно, потому что…

— Нам придется стереть наши старые удостоверения личности, Шарлотта. Вероятно, уехать из страны, чтобы быть в безопасности. Вместе, по отдельности, как угодно — старая Шарлотта и Иван, им придется уйти, если мы хотим выжить. Этот парень может сделать это для нас.

Выражение ужаса на ее лице застыло на мгновение, и я понимаю, что где-то в глубине души она верила, что я найду какой-то другой выход для нас. Что она в конце концов вернется домой. Я не думаю, что это уже решено, и что это невозможно.

Но если я не смогу каким-то образом совершить чудо, она не вернется домой. И чувство, что я подвел ее, оседает на мне, тяжесть, от которой я не могу избавиться. Уйти, начать все сначала — вот чего я всегда хотел, но у нее есть жизнь, от которой она не хотела отказываться. Может быть, она хотела потерять ее части, но не все, ни друзей, ни работу и не дом.

Я стоил ей всего этого. И все, о чем я могу думать, глядя на зарождающееся горе и шок на ее лице, — это то, что я должен найти способ вернуть ей это.

Недостаточно просто обеспечить ее безопасность. Мне нужно что-то большее. Что-то, что сможет исправить то, что я сделал.

— Нет. — Шарлотта отчаянно качает головой, прерывая ход моих мыслей. — Нет, я этого не сделаю. Я не собираюсь просто… становиться кем-то другим. Я этого не сделаю. Нам придется придумать что-то еще, Иван. Моя жизнь, все… я не могу просто так уйти от этого!

Я резко выдыхаю сквозь зубы.

— Ты не сможешь избежать Братвы, Шарлотта. Мой отец неумолим и беспощаден. Мой старший брат Лев жесток. Мои двое других братьев, будут делать то, что он скажет. Они запасные моего отца, они там, чтобы делать то, что им говорят, и следовать за Львом. В этом их цель, помимо того, чтобы напоминать Льву, что его всегда можно заменить, если он сделает что-то не так.

— Что он может… — Глаза Шарлотты сужаются, ее лоб морщится, когда она качает головой, проводя руками по волосам. — Это ужасно, Иван. Все, что ты рассказываешь мне о своей семье, ужасно. Это…

— Я знаю. — Я тяжело выдыхаю. — Поверь мне, я знаю. Я прожил с ними всю свою жизнь, и большую ее часть я провел, планируя, как мне в конце концов сбежать.

— И это… Твой побег. — Горечь пронизывает каждое слово. — Ты просто тащишь меня за собой на дно.

— Я не планировал этого. И я никогда не хотел тащить тебя за собой на дно. — Больше всего я хочу, чтобы она в это поверила. Я хочу, чтобы она поняла, что я никогда не пожертвовал бы ее безопасностью, ни за что. Я бы никогда не подверг ее такой опасности, если бы не верил, что моя семья придет за ней.

— Лучше я пойду к Брэдли. — Она протягивает руки перед собой. — Может, он защитит меня от Нейта. Он хочет, чтобы Братва исчезда. Он…

— Это больше не вариант. — Я перебиваю ее, прежде чем она успевает продолжить свой путь. — Он не поможет тебе, Шарлотта. Он захочет получить от тебя информацию, которой у тебя нет, он ясно дал это понять сегодня, когда мы с ним встретились. Он, вероятно, вернет тебя Нейту. Очевидно, у них есть какое-то соглашение. Он может угрожать тебе всякими вещами, чтобы попытаться заставить тебя рассказать ему то, что, по его мнению, ты знаешь. Он может даже не заботиться о том, чтобы поместить тебя в программу защиты свидетелей. А если он это сделает…

— Разве ты не этого хотел? — Требует она, ее голос слегка надломился, и я провожу рукой по волосам.

— Я ничего из этого не хотел, Шарлотта. Но да, я думал, что Брэдли — лучший вариант. Я думал, что он поможет тебе, спасет тебя. Но очевидно, что ему наплевать. Так что даже если они поместят тебя в программу защиты свидетелей, я больше не уверен, что этого достаточно, чтобы помешать моим братьям добраться до тебя. Шарлотта, ты не хочешь знать, что Лев сделает с тобой… — У меня есть некоторые соображения. — Она обрывает меня, вскакивая с кровати и начиная ходить взад-вперед.

— И что? Теперь я завишу от тебя. Я