- Лучше бы они остальные камеры отремонтировали, выродки совковые.

Вскоре щель была выдолблена под ширину человеческого тела. Вооружившись зажигалкой, Давид посветил во тьму; сквозняк смахнул мокрые волосы с бровей. Да, это оно. Дыхание позабытой свободы. Давно Мариус не чувствовал этого приятного ощущения. В груди трепетно забилось желание как можно скорее покинуть затхлые казематы. Полукруглый тоннель уходил глубоко вниз; дна во мраке видно не было, впрочем, как и верха. Вдоль стенок тянулись пучки кабелей, тросы и привинченные к кронштейнам трубы. Сталактиты из ржавчины походили на истлевшие останки динозавров. Мариус швырнул в пропасть обломок штукатурки: тот утонул во тьме, но звука удара так и не последовало.

- Дьявол! – Давид сплюнул; эхо повторило возглас несколько раз. – Там глубоко, как в пикантных местах портовой блудницы.

Коджо заглянул в отверстие и звонко присвистнул:

- Самая настоящая пропасть.

- Кольская скважина прямо, - угрюмо отозвался Мариус.

- Чего-чего?

- Я до тебя с одним русским чалился. У него прадед принимал участие в бурении Кольской скважины; той, что десять с лишним километров глубиной. Он-то мне всё байки про неё и травил. Мол, спускали в скважину микрофон, и голоса там были слышны. Крики, вопли. Думали, что докопали до ада...

- Эй, может, заткнёшься? – Коджо показал ему средний палец. – Нашёл время для своих увлекательных историй. Давай, лезь первый. И это… - он потёр плечо, – страхуй по возможности.

Давид заткнул освежитель воздуха за пояс и пролез в дыру. Сосед вполз следом. Голова от вида теряющихся в бездне лотков вмиг закружилась. Каждое произнесённое слово повторялось загробным эхом, напоминающим сонное бормотание Ктулху. Мариус выбрал самый толстый кабель и ухватился за него; Коджо последовал его примеру. Из отверстия позади вырвался уже знакомый рёв.

- Ещё одна тварина!

- Цыц, не шуми. Сейчас придвину кровать.

Мариус взялся за спинку койки и задвинул ею дыру: теперь путь назад заказан. Ставки сделаны. Игра началась. Упираясь подошвами в шершавую стену, альпинисты поневоле поползли вверх по тоннелю. Заунывное посвистывание сквозняка периодически заставляло их стихнуть и вслушаться в ожидании очередных сюрпризов. Из канализационной магистрали доносилось глухое бульканье – эхо некогда бурлящей на зоне активности подавало последние признаки жизни.

- Как плечо?

- Терпимо, братец. Инфекцию бы не подцепить.

- А ты всё о заразе ноешь. Не дрейфь: обработаем рану – будешь как новенький. А уж если бонусную аптечку найдём...

- Как же меня задолбали твои дебильные шуточки, – просипел Коджо, подтягиваясь на заскрипевшем от веса кабеле. – Когда повстречаем очередную тварь, расскажи ей один из своих анекдотов, и она подохнет со смеху.

- Твари нам не страшны, ведь у нас есть кустарное подобие огнемёта.

- Ну-ну, конечно. Плюс не стоит забывать, что мы под прицелом у охраны. Теперь Давид и Коджо – плохие парни. Расстрел на месте.

- Добавь в этот коктейль психопатов с третьего уровня.

- Спасибо за напоминание. Между молотом, наковальней и... и ещё чем-то... - Коджо пощупал плечо. – Сколько там ещё до медицинского крыла?

- Метров десять, а потом мы должны попасть прямиком в...

Раздался шлепок - Коджо что-то ударило по макушке. Салатовые очки слетели с носа, но сосед в последнее мгновение успел их поймать. Схватив сокамерника за воротник, Давид отпрыгнул в сторону. Инстинктивно. Провода заскрипели и натянулись, как ленточные стропы. Упавший на Коджо предмет врезался в стену и кувырком полетел вниз, постепенно утопая во мраке.

- Только камнепада нам не хватало, – ругнулся Мариус, приподнимая зажигалку.

- Вряд ли это камни, мэн. Мне совсем не больно.

- В каком смысле?

- В прямом... – Коджо почесал затылок. - Эта штука мягкая была. Резиновая что ли.

Заключённые задрали головы почти синхронно: сверху опять что-то падало. Коджо вытянул руку в попытке схватить приближающийся предмет. Сжал пальцы. Поймал. Давид поднёс огонёк к схваченному трофею и тут же почувствовал, как закружилась его голова. В глазах помутнело. Дар речи пропал, а в груди снова заиграли рвотные позывы: предмет оказался отрубленной человеческой кистью без мизинца и большого пальца. Мужчины вздрогнули и выронили прилетевшую посылку из рук; трёхпалая конечность затонула во тьме. Лицо Коджо тут же приобрело мертвенно-бледный оттенок.

- Могучие владыки, да что ж это творится-то? – сквозь зубы прошептал он.

Хаотичный металлический лязг, доносящийся откуда-то сверху, был явно делом рук человека. Давид шикнул. Потушив зажигалку, он заткнул рот напарника освободившейся ладонью. Тоннель погрузился во мрак. Раздался хруст, и на головы парней обрушился ливень из рваных внутренностей и отрубленных конечностей. Беглецы повисли в пустоте, не в силах нарушить траурное молчание. Сердце Мариуса билось быстрее, чем отбойный молоток. На ум начали приходить мысли о том, что мухи – это безобидные создания, и если бы он сейчас проснулся в камере, он бы расцеловал каждую лично. В брюшки, в крылышки и даже в хоботки.

Когда кровавый ливень закончился, в тоннеле воцарилась мёртвая тишина. Коджо уже собирался проблеваться, но Давид прижал ладонь ещё сильнее. Басовитый голос, напевающий странную мелодию, зазвучал всего несколькими метрами выше. Перед глазами промелькнул пучок света. Узники вжались в стену настолько, насколько это представлялось возможным. Вниз упал слупящий луч прожектора - белое пятно выхватило монолитные стены и гнутые прутья арматуры. Тот, кто заглядывал в тоннель, явно кого-то искал. Следом за лучами в отверстие влезла здоровенная ручища – Мариус мог поклясться, что широкая ладонь была размером с бейсбольную перчатку. Толстые пальцы хватали воздух, как хватает добычу акула. Ничего не обнаружив, рука уползла. Свет потух, вернулась тьма. Гулкие и тяжёлые шаги удалялись нехотя.

Заключённые отошли от шока нескоро. Первым затянувшееся молчание прервал Коджо:

- Мне кажется, я сознание теряю. Голова кружится.

- Держись, осталось совсем немного.

Помутнённый взгляд соседа метнулся вверх.

- Ты рехнулся? Попадёмся этому мяснику – каюк.

- Плевать. Потерять сознание и спикировать на дно тоннеля я тебе точно не дам.

* * *

Несмотря на леденящий сквозняк, капли пота стекали по шее и спине ручьями. Добравшись до покрытой бурыми разводами решётки, Давид