Шрифт:
Закладка:
Я зло глянула на Лешку.
– Потому что желает этой интимной связи.
– А вы, стало быть, не желаете?
– Не желаю. Только Борюсику это объяснять бесполезно. Он при каждом удобном случае сбегает от своей жены и пытается меня затащить в койку. Вот и сегодня его нелегкая принесла.
– Понятно. То есть, вы утверждаете, что Чебатюк тайно от своей жены прибежал к вам, чтобы склонить вас к интимной близости? А вы ему отказали?
– Да, именно это я и утверждаю.
– А что тогда на участке делала его жена? Алла Львовна Чебатюк-Шереметьева…
Томка неприлично хрюкнула, Лешка громко заржал, а я закашлялась.
– Как-как? Чебатюк-Шереметьева? – удивленно переспросила Катька.
– Ну да, по паспорту у нее двойная фамилия…
– Зашибись! Чебатюк-Шереметьева. Это ж надо такое удумать, – потрясенно произнесла я, справившись с кашлем.
– Она же говорила, что у нее предки из старинной дворянской фамилии, – припомнила Томка. – Вы что, не помните? Она всегда кичилась своим аристократическим происхождением.
– Не понимаю только, зачем было добавлять к своей благозвучной фамилии фамилию Чебатюк? Это же просто сюр какой-то! – я никак не могла успокоиться.
– Ну, может, Борюсик настаивал, чтобы жена взяла фамилию мужа? – предположила Катька.
– Так, хватит! Потом обсудите фамилию ваших друзей, – прервал наш разговор Стрельцов. – Вернемся к последним событиям. Так что Алла Львовна делала на вашем участке? Как вы можете объяснить этот факт?
– Да что тут объяснять, – влез Лешка. – Ничего странного. Так всегда бывает. Чебатюк пытается соблазнить Янку, а Вобла, то есть, эта… Чебатюк-Шереметьева, пытается этого не допустить. Вот и таскается за своим мужем, блюдет его нравственность. Такое постоянно происходит, мы уже все привыкли.
– Интересные у вас развлечения, – заметил Стрельцов и снова уставился на меня. – Так, значит, во время преступления вы были вдвоем с Чебатюком в том домике?
– Ну да, наверное. Мы ничем таким не занимались. Да он вообще провел у меня минут пять, максимум, десять. Я уже почти его выпроводила, а тут Катька как заорет…
– Ясно, – следователь снова сделал пометку в свой многострадальный блокнот и перевел взгляд на Катьку. – Теперь вы, Екатерина Андреевна. Ведь это вы обнаружили жертву?
– Я, – вздохнула Катька, и вздрогнула, снова переживая неприятные минуты. – Мы все уже собирались спать ложиться. Ну, разошлись по комнатам. А я задержалась на кухне, посуду в шкаф расставляла. Спать вообще не хотелось. Потом смотрю – у Янки свет горит. Думаю, пойду к ней, посидим, выпьем немного, вот бутылочку красного вина прихватила.
– Это как раз та бутылка, которая лежала рядом с жертвой? – заинтересовался Стрельцов.
– Да. Я ее выронила от испуга…
– А почему она была открытая?
– Так я ее дома открыла, потому что в бане нет штопора. Вы что, думаете, что я специально взяла с собой открытую бутылку, чтобы пролить ее рядом с валяющейся Воблой? Для усиления эффекта? – Катька явно находилась на грани срыва.
– Ну, если это так, то тебе это удалось. От картины кровь стыла в жилах. Кровавое пятно, лежащая Вобла, – я поежилась, вспоминая недавние события.
– Так, не отвлекаемся, – следователь попытался вернуть себе инициативу. – Итак, вы взяли открытую бутылку вина и пошли в домик к вашей подруге, чтобы там ее распить?
– Ну да. А там – Вобла. Точнее, я подумала, что это Маришка лежит. Темно было…
– А почему вы приняли потерпевшую за вашу сестру? – быстро спросил Стрельцов.
– Так я говорю – темно было. Пуховик черный. Но главное – волосы. Просто Вобла, тьфу ты, Чебатюк-Шереметьева недавно нарастила себе волосы и стала блондинкой. До этого она была шатенкой с короткой стрижкой. Я еще к ней не привыкла в новом обличье. А блондинка среди нас одна всегда была – моя сестра.
– Ну, не знаю, спутать меня с Воблой… – возмутилась Марина, которая все это время молчала, демонстрируя нам свое недовольство по поводу того, что ее буквально подняли из кровати.
– Ну, темно же. А в пуховике все фигуры одинаковы. И потом, она лицом вниз лежала, только волосы и были видны, – стала оправдываться Катька, виновато глядя на сестру.
– Понятно, – следователь удовлетворился Катькиным объяснением. – Вы приняли лежащую на земле Воблу, черт, Чебатюк-Шереметьеву, за сестру и закричали. Кстати, почему вы все ее зовете Воблой?
– Не знаю, как-то так повелось, – вздохнула Катька.
– А что? По-моему, она вылитая Вобла, как ее еще называть? Не Чебатюк же Шереметьевой, прости господи? – влезла я.
– То есть, потерпевшую, насколько я понимаю, тут все не любили?
– Угу, и поэтому решили прикончить ее сегодня. Раз уж у нас все равно тут убийство было. Одним больше, одним меньше, какая разница. Так, что ли? – поинтересовалась я.
– Разберемся, – мрачно пообещал следователь. – Итак, вы, Екатерина Андреевна, закричали. И что дальше?
– Дальше? Дальше Янка прибежала. С Борюсиком. Борюсик и признал в ней супругу. Кинулся к ней, и выяснилось, что она жива. А потом и остальные подоспели. Лешка, Томка, Павел и даже Маринка…
– Именно в таком порядке?
– Да не помню я. Лешка точно первым выбежал. Он даже одеться не успел, в трусах и майке, только сверху куртку накинул. А потом, кажется, Томка? Да, Ян?
– Да, потом Томка. За ней почти сразу Павел. Он уже, кстати, одетый был. Маринка вышла позже, кажется. Хотя я не помню. Все смешалось, как-то. Борюсик верещал, Катька причитала…
– И вместо того, чтобы сохранить место преступления нетронутым, вы стали толпой бегать по участку! – укорил нас Стрельцов. – Там как стадо слонов прошлось.
– Ну, извините, не подумали. У нас только второе убийство, то есть, не убийство, к счастью, а покушение. Мы еще не очень привыкли. Ничего, вот к пятому мы уже натренируемся и будем вести себя правильно – сразу же огородим все ленточкой…
– Яна! – Томка не оценила мой юмор. – Уймись уже со своими шуточками. Не ровен час накаркаешь!
– Что-то вы вообще всей вашей развеселой компанией подозрительно себя ведете, – следователь тоже не был расположен к шутейному разговору. – Следы все уничтожили, как будто специально, еще и алиби друг другу не можете обеспечить. Как нарочно разбегаетесь по всему участку. Вот хоть кто-то из вас может точно сказать, где он был за пятнадцать-двадцать минут до того, как нашли потерпевшую, да так, чтобы это подтвердили, как минимум, два человека?
– Ну, я с Борюсиком в бане была. Так что я могу подтвердить его алиби, а он мое, – уверенно сообщила я. Мне казалось, что теперь-то я хотя бы точно не под подозрением.
– Не получается, – жестко разочаровал меня Стрельцов. – Во-первых, ваш Борюсик,