Шрифт:
Закладка:
Еще одним важным итогом операции «Трест» стал захват британского «суперагента», а скорее, международного авантюриста и искателя приключений Сиднея Рейли (Зигмунда Розенблюма. — Примеч. авт.). По нему в Советской России после провала «Заговора послов» «плакал» смертный приговор, вынесенный заочно Ревтрибуналом РСФСР.
Несостоявшийся король шпионов
В 1925 году, после прихода к власти правительства консерваторов, занявшего негативную позицию по отношению к Советской России, в условиях нарастающей активности Коминтерна в Западной Европе и в самой Великобритании Рейли снова оказался востребованным. После неудач с антисоветскими заговорами он с присущей ему энергией с головой окунулся в мутные воды бизнеса, но «золотой рыбки» так и не поймал. Торговля чешским радием и «чудодейственным» препаратом «гумагсоланом» не принесли ему желанного морального удовлетворения и материального благополучия. Поэтому, услышав призывный звук «шпионской трубы», Рейли решил вернуться в строй и «тряхнуть стариной».
В апреле 1925 года по каналу РОВС он направил письмо в адрес руководителей МОЦР. В нем предлагал свои услуги и план действий. На первом этапе предполагалось проведение силами организации крупного теракта, который, как полагал Рейли:
«…Произвел бы потрясающее впечатление и всколыхнул бы по всему миру надежду на близкое падение большевиков, а вместе с тем деятельный интерес к русским делам».
Руководство ОГПУ «приняло» его предложение и поручило КРО разработать операцию по заманиванию на территорию СССР и последующему аресту уже порядком поднадоевшего ниспровергателя советской власти. Ответ МОЦР не заставил себя ждать: там «приняли» план Рейли и, обращаясь к его богатому опыту, предложили использовать в этих целях возможности организации. Тут же к этому приглашению подключился его старый приятель и подельник по «заговору послов», резидент британской разведки в Финляндии капитан Э. Бойс, курировавший по своей линии деятельность МОЦР.
В январе 1925 года он отправил в Нью-Йорк письмо Рейли, в котором предлагал ему встречу в Париже для обсуждения «предстоящего предприятия в России». Тот, не раздумывая, бросил свой чахнущий бизнес и отправился во Францию, где встретился с Бойсом и генералом Кутеповым. Последний, после ареста и суда над Савинковым, стал весьма настороженно относиться к любой нелегальной деятельности в России, в том числе и МОЦР. Он пытался предостеречь Рейли от поспешных шагов и предлагал еще раз проверить надежность нелегальных каналов организации.
Руководители операции «Трест», не желая упустить инициативу, поспешили рассеять его сомнения в могуществе МОЦР и в подтверждение своей дееспособности нелегально переправили из России в Финляндию Бориса Бунакова, брата агента Бойса — Николая Бунакова. Вслед за ним с очередным курьером МОЦР границу пересекла и его раритетная скрипка. После таких убедительных доказательств Рейли, отбросив последние сомнения, покинул Францию и 21 сентября 1925 года прибыл в Хельсинки. Не мешкая, в сопровождении Н. Бунакова и доверенного лица Кутепова М. Захарченко-Шульц, не подозревавшей, что она уже давно втемную используется ОГПУ, выехал в Выборг для встречи с Якушевым.
Импозантный вид и уверенный тон руководителя МОЦР произвели впечатление на Рейли, а рассказ о кадровом составе и возможностях организации разожгли в нем шпионский азарт. В дальнейшем разговоре Якушев, умело играя на чрезмерном честолюбии и завышенной самооценке британского шпиона, сумел убедить его совершить кратковременную инспекционную поездку в Россию и пообещал, что 30 сентября, к отходу парохода на Штеттин, он успеет вернуться в Хельсинки. Непомерные амбиции и авантюризм Рейли заставили его пренебречь опасностью, и в ночь с 25 на 26 сентября он вместе с Якушевым через «окно» на финляндской границе перешел в СССР.
Перед тем как покинуть Финляндию, британский «супершпион» оставил письмо для жены Пепиты, в котором самоуверенно писал:
«…Если в России меня вдруг арестуют, то мне, скорее всего, предъявят какое-нибудь незначительное обвинение и скоро отпустят, поскольку мои новые друзья обладают достаточной властью».
И он не ошибся: «друзья» действительно обладали достаточной властью, возможностями и умом. В течение всей поездки до Москвы и потом, во время встречи с руководством МОЦР, у такого «тертого шпионского калача», как Рейли, не шевельнулось даже тени подозрений, что его — аса разведки — все это время банально водили за нос. Он был в восхищении от увиденного и услышанного, контрразведчики, умело играя на его чувствах, склонили направить из «сердца большевизма» — Москвы открытку Бойсу. Рейли так и поступил, лишний раз подтверждая возможности МОЦР, и тем самым снял возможные подозрения, что оно является порождением ОГПУ.
Теперь, когда «шпионская миссия» Рейли подошла к концу, по дороге на вокзал его негласно арестовали. На этом операция не закончилась, в ней наступил последний и драматический акт, мастерски разыгранный контрразведчиками. В ночь на 28 сентября Н. Бунаков и М. Захарченко-Шульц залегли у «окна» на финской границе, неподалеку от деревушки Аллекул и с нетерпением ждали возвращения Рейли.
Подошло назначенное время — и тут внезапно предрассветную тишину на советской стороне взорвали выстрелы. Ожесточенная перестрелка длилась несколько минут, и когда закончилась, то перед окулярами бинокля Бунакова проплыли носилки с тремя телами. Позже советский представитель передал финской стороне материалы расследования происшествия, произошедшего на границе 28 сентября 1925 года. В числе «убитых» нарушителей оказался Рейли.
«Похоронив» Рейли таким образом, в руководстве КРО рассчитывали тем самым продлить жизнь ЛД и продолжить оперативную игру с иностранными спецслужбами. Сам он, оказавшись во внутренней тюрьме на Лубянке в качестве узника № 73, долго не упорствовал и начал давать развернутые показания о подрывной деятельности против СССР британской и финской разведок. Как и его предшественник Савинков, Рейли обратился с письмом к председателю ОГПУ Дзержинскому и, выторговывая себе жизнь, предложил свои услуги. Но они не были приняты. 5 ноября 1925 года в отношении Рейли был приведен в исполнение заочный приговор, вынесенный еще в декабре 1918 года.
«Гибель» Рейли при переходе границы на глазах свидетелей, хоть и умело разыгранная сотрудниками КРО, тем не менее поколебала веру вождей РОВС и ВМС во всесилие МОЦР. И тогда Артузов с подчиненными сделали еще один серьезный ход в игре, имевший впоследствии исключительно важный пропагандистский результат.
Ранее к руководителям МОЦР обращался видный деятель белой эмиграции В. Шульгин — тот самый, который принимал отречение у императора Николая II. Он высказывал просьбу об организации ему нелегальной поездки в Россию для поиска сына, пропавшего во время Гражданской войны. И в КРО ее организовали.
23 декабря 1925
