в России интересы велосипедной фирмы; бельгийский подданный Рене Ток, подпоручик Дмитрий Субботин, и все это один и тот же человек — Борис Савинков. Для него революция и борьба за власть представлялись театром, в котором он, страстный игрок, видел себя только на ведущих ролях. Эту склонность Савинкова к вождизму и театральности отмечали и в царской охранке, в ее досье он проходил под кличкой Театральный.

Человек кипучей энергии и решительных действий, он, бежав от большевиков за границу, превратил НСЗРиС в самую опасную и сплоченную зарубежную антисоветскую организацию. Ее основной целью было свержение власти большевиков вооруженным путем. При поддержке британских, французских и польских спецслужб нелегальные структуры НСЗРиС вели активную разведывательную деятельность, а боевки совершали постоянные вооруженные вылазки в приграничные районы Белоруссии и Украины. Сам Савинков пользовался широкой поддержкой в правительственных кругах Польши, Франции, Великобритании и одно время был на «короткой ноге» с самим Уинстоном Черчиллем.

Впоследствии в своих воспоминаниях «Великие современники», стр. 100, Черчилль не без восхищения писал о Савинкове:

«Принимая во внимание все, что было сказано и сделано, и, учитывая все, даже неприятные моменты, мало кто так много делал, так много отдавал, так много страдал и так много жертвовал во имя русского народа».

Что касается ближайшего подручного Савинкова, бывшего сотника Шешени, то за ним тянулся кровавый след, оставленный на западных территориях Белоруссии. Оказавшись в руках чекистов, он, спасая свою жизнь, дал на допросах развернутые показания, раскрыл известную ему нелегальную сеть НСЗРиС в России и рассказал о связях с польской военной разведкой. По наводкам, полученным от Шешени, в сентябре 1922 года чекистам удалось конспиративно задержать еще двоих эмиссаров НСЗРиС Владимира Герасимова и Михаила Зекунова. У Герасимова руки были по локоть в крови, и потому над ним вскоре состоялся публичный судебный процесс. Зекунов в этом отношении оказался «чище», и будущий гений советской контрразведки и разведки Артузов решил использовать его в оперативной игре против Савинкова и НСЗРиС.

Тайная война — это прежде всего схватка умов, и в ней побеждает тот, кто более талантлив, дерзок, решителен и ищет нестандартные решения. Артур Христианович их нашел. В задуманной им многоходовой операции на первом ее этапе важная роль принадлежала, казалось бы, заклятым врагам советской власти Шешене и Зекунову. Как такое стало возможно?! Артузов прежде всего видел в них русских людей, патриотов, которые, рискуя собой, боролись за «свою Россию». На том и был построен его расчет. В результате кропотливой работы, как и в случае с Добржинским, чекисты нашли дорогу к сердцам и здравому смыслу Шешени и Зекунова. Здесь свою роль сыграли не столько угроза смерти и благополучие их родственников, проживавших в России, сколько плоды деятельности советской власти. Они оказались настолько зримы, что надо было быть слепым, чтобы не увидеть очевидного — страна стремительно поднималась из разрухи, а умами людей все больше овладевали социалистические идеи.

Первый ход в операции, по замыслу Артузова, предстояло сделать с помощью Зекунова, но здесь возникла проблема. Его и долгое молчание Шешени могло вызвать вполне законное подозрение у руководителей НСЗРиС, чтобы снять его, Артузов и его коллеги разработали убедительные легенды прикрытия. Так, Зекунову предлагалось при встрече с Савинковым или его представителями сообщить, что он был задержан милицией по подозрению в краже на железной дороге и после разбирательства отпущен. Для энергичного Шешени придумали более «героическое» объяснение: он «бежал» от преследования ГПУ, но, чтобы исключить его вызов в Париж в штаб-квартиру НСЗРиС, сотника по легенде тяжело «ранили».

В октябре 1922 года Зекунов по поручению легендированной подчиненными Артузова подпольной антисоветской «Либерально-демократической организации» (ЛД), ее костяк составляли кадровые сотрудники контрразведки, возвратился в Польшу. В Вильно он встретился с родственником Шешени, членом НСЗРиС Иваном Фомичевым. Выслушав доклад Зекунова о деятельности ЛД, Фомичев направил его в Варшаву к Дмитрию Философову, резиденту НСЗРиС в Польше. В беседе с ним Зекунов в подробностях сообщил о существовании крупной антисоветской контрреволюционной организации ЛД и передал письмо Шешени для Савинкова. В нем бывший сотник расписывал мощь ЛД и убеждал Савинкова взять на себя руководство организацией.

Во время пребывания Зекунова в Польше на него вышли представители польской разведки. И здесь оправдался прогноз Артузова, она «клюнула» на приманку из большевистской России. Зекунов не безвозмездно поделился с польскими разведчиками дезинформационными материалами военного характера. Они имели весьма правдоподобное содержание и, по замыслу Артузова, должны были сформировать у польского военного руководства представление о растущей мощи Красной армии.

Проходили дни, недели, а глава НСЗРиС так и не дал ответа на «письмо Шешени». И тогда в руководстве операции «Синдикат-2» решили активизировать ее. В Польшу под легендой бывшего царского офицера и члена центрального комитета ЛД отправился Андрей Мухин, на самом деле чекист Андрей Федоров. Он смертельно рисковал, что неизбежно в такой профессии, и риск оправдался. Здесь дала результаты кропотливая работа чекистов с Зекуновым. Он сохранил верность, и потому представитель НСЗРиС в Польше Фомичев не заподозрил в Мухине чекиста, чего нельзя было сказать о более опытном Философове. Он взял паузу, направил в Париж письмо Савинкову, в котором предлагал послать Фомичева с проверкой ЛД, и одновременно организовал слежку за Федоровым. Андрей выдержал все проверки, и только тогда Савинков дал согласие на инспекционную поездку Фомичева в Советскую Россию.

В апреле 1923 года по «нелегальному каналу ЛД», подготовленному подчиненными Артузова, он прибыл в Москву и провел переговоры с ее руководителями, роль которых успешно сыграли сотрудники и агенты советской контрразведки. После этого если у Фомичева и имелись сомнения в существовании крупной антисоветской организации, то они отпали. ЛД функционировала как швейцарские часы, машины точно ко времени прибывали к подъезду, конспиративные квартиры, где ему приходилось проживать, имели надежное прикрытие, а охрана не допустила ни одного эксцесса с милицией.

Информация о наличии в России разветвленной антисоветской подпольной организации, в состав которой входили военные и государственные чины, поступившая от Фомичева в Париж к Савинкову, поиздержавшемуся в финансах, стала весьма кстати, также, как и для его покровителей из французской разведки. Однако он, стреляный воробей, не спешил принимать предложение ЛД взять на себя руководство организацией и вызвал Федорова в Париж.

В июне 1923 года состоялась его встреча с Савинковым. На ней также присутствовали правая рука Савинкова, полковник Сергей Павловский и неугомонный ниспровергатель власти большевиков агент британских спецслужб Сидней Рейли. Федоров рассказал им о возможностях ЛД, в свою очередь Савинков посвятил его в некоторые планы борьбы НСЗРиС против большевиков. Но он не был бы Савинковым, если бы не