исключениях{50}. В основном мы успешно завершили побег от хищников: их клыки и когти остались в мрачном прошлом. Но вот сказать то же самое о нашем побеге от паразитов никак нельзя. От некоторых из них нам отчасти удалось спастись благодаря прививкам, мытью рук, очистке воды и прочим санитарным мерам. Наряду с этими относительно недавними защитными опциями людей также спасают – или, напротив, не спасают – гораздо более древние разновидности побега, а именно смена географического региона исходного проживания. По мере того как мир будет теплеть, а биологические виды будут переселяться теми путями, которые мы прокладываем между регионами и континентами, выгоды, потенциально извлекаемые людьми из такого типа побега, станут очевидными. Правда, осознание этого может наступить лишь после того, как упомянутые выгоды исчезнут.

Если взглянуть на мир в целом, то география нашего побега покажется относительно незамысловатой. Несколько лет назад мой друг Майк Гэвин, его коллеги Найима Харрис и Джонатан Дэвис, а также я сам смогли показать, что человеческие инфекционные заболевания и вызывающие их паразиты наиболее разнообразны там, где жарко и влажно{51}. И патогены в этом не уникальны. Практически любая группа живых организмов, изученных на данный момент, в наибольшем разнообразии встречается именно в жарких и влажных тропиках. Подобные условия благоприятствуют диверсификации и живучести видов прекрасных птиц, странных лягушек и длинноногих насекомых – но также болезнетворных и смертоносных паразитов, среди которых вирусы, бактерии, простейшие и даже черви с жуткими головами. Сухой климат, пусть и жаркий, для большинства паразитов непригоден. Не подходит для них и холод. Даже если паразиты, зародившиеся в тропиках, и смогут выжить в более сухой или прохладной местности, большинству из них вряд ли удастся преуспеть. Проще говоря, чем теплее и влажнее среда, тем больше в ней обнаружится паразитов и тем труднее будет человеку их избежать.

Но если сосредоточиться на каком-то конкретном виде паразитов, то все может оказаться еще сложнее. Малярия предлагает хорошую иллюстрацию и древней географии паразитов, и упомянутой сложности. На сегодняшний день это заболевание убивает около миллиона человек в год, но избирательно: малярия почти незаметна в областях, где холодно и сухо и где, соответственно, ее проще сдерживать. Эту инфекцию передает тропический паразит, и люди могут избежать встречи с ним, живя за пределами тропиков. У географии заразы и географии побега древние переплетенные корни.

У любого современного вида африканских гоминид – в том числе у горилл, шимпанзе и бонобо – есть собственный вид малярийного паразита. Эти паразиты эволюционировали и диверсифицировались вместе с гоминидами. К современным людям ближе всего шимпанзе и бонобо; поэтому среди видов малярии, заражавших древнейшего человека (такого, как Homo habilis), был, скорее всего, стародавний вид, родственно связанный с теми видами, от которых страдают нынешние шимпанзе и бонобо. То была предковая малярия, что-то вроде фамильного наследства нашего рода, переходящего от одного поколения к другому. Но примерно 2–3 млн лет назад у древних людей изменился ген, который генерирует определенный вид сахара, встречающийся в эритроцитах, – сахар, с которым связывается один из типов малярийного паразита. Это изменение на миллионы лет обеспечило людям иммунитет к древней малярии{52}.

Около 10 000 лет назад где-то в тропической Африке штамм малярии горилл передался людям. Он обладал способностью справляться с нехваткой нужных сахаров в человеческих эритроцитах{53}, а со временем диверсифицировался и превратился в новый вид, который теперь называется Plasmodium falciparum или тропическая малярия. Тропическая малярия распространилась по всей Африке и двинулась дальше, чему способствовал расцвет земледелия с присущей ему оседлостью человеческих популяций, зачастую селившихся вблизи стоячей воды. Большинство смертей от малярии сегодня происходит именно от этой ее разновидности.

История эволюционного развития малярии у предков человека и последующего побега людей от нее разворачивалась в тропиках. Там же происходила и колонизация человека малярийными паразитами горилл, дополненная становлением новой – тропической – малярии. Пока люди жили в жарком и влажном климате, они оставались уязвимы для малярийных паразитов, а человеческий организм служил сценой для эволюционной драмы, и на этой сцене снова и снова разыгрывалась одна и та же трагедия. Все последние 10 000 лет тропическая малярия была настолько смертоносной, что некоторые человеческие популяции обзавелись особыми адаптационными механизмами, позволявшими им быть менее восприимчивыми к паразиту и негативным последствиям его деятельности.

Переселяясь в более сухие и прохладные зоны, люди покидали сцену нескончаемой малярийной трагедии. И сам паразит, и переносящие его виды комаров процветают там, где достаточно влажно, чтобы комары размножались, и достаточно тепло, чтобы они не замерзали. В некоторые исторические и доисторические периоды малярия делала спорадические заходы в более прохладные и сухие регионы, но в подобных местах ее влияние всегда было слабее (а позже с ним и справляться было легче). В целом за последние 10 000 лет, переселившись в прохладные или сухие местности, люди сбежали от малярии. В некоторых странах предсказуемые последствия подобного побега делали более прохладные регионы элитными анклавами: богатые и знатные скрывались от паразита, покидая пределы предпочтительной для него ниши. Аналогичным образом и наши современники, живущие за пределами подверженных малярии зон, продолжают пользоваться теми же преимуществами побега. На протяжении большей части упомянутого периода один этот побег от малярии, не говоря уже о побеге от других паразитов, чаще всего оборачивался повышением средней продолжительности жизни и снижением детской смертности. Проживая сегодня в зоне, свободной от малярии, вы, скорее всего, сполна пользуетесь преимуществами ее отсутствия: иначе говоря, вы извлекаете явную выгоду из закона побега. Plasmodium falciparum – лишь один из сотен видов паразитов, чьи ниши в основном ограничены тропиками. У них разное биологическое устройство, но объединяет их то, что если человек селится за рамками освоенных этими паразитами географических ниш, он избавляется от них.

Люди, живущие за пределами ниш, освоенных паразитами, совершают географический побег, уходя от вреда, причиняемого ими. Это может происходить двумя способами. В главе 2 я представил общее понятие ниши, но на самом деле у каждого вида она не одна, их две: фундаментальная и реализованная. Фундаментальная ниша характеризует условия, в которых вид может жить, а также зачастую географическую локализацию таких условий. Реализованная ниша обозначает подмножество географических районов, где этот вид встречается фактически. Если какой-то конкурент препятствует колонизации определенной области, привлекающей к себе вид, то его реализованная ниша будет меньше фундаментальной. Есть и более прозаическая причина, объясняющая перепад между фундаментальной и реализованной нишами: иногда виду попросту не удается добраться до нужного места. Скажем, совсем не исключено, что в Антарктике имеются все условия для процветания белых медведей. Скорее всего, она вообще является частью фундаментальной ниши этих животных. Но доплыть туда из Арктики непросто, и поэтому Антарктика не входит в реализованную нишу белого медведя.

Рис. 4.1. Количество видов инфекционных заболеваний, вызываемых паразитами – будь то черви, бактерии, вирусы или другие таксоны, в зависимости от разнообразия птиц и млекопитающих в конкретном политическом регионе. Там, где больше видов птиц и млекопитающих, больше и различных болезней, поскольку к эволюции разнообразных видов паразитов, вызывающих заболевания, приводят те же процессы, которые подталкивают эволюцию разнообразных видов птиц и млекопитающих

Различие между фундаментальными и реализованными нишами имеет прямое касательство к понятию избавления. Виды, включая и человека, способны избавляться от врагов, переселяясь за пределы их фундаментальных ниш. Сегодняшние европейцы так и избавились от тропической малярии: она, несомненно, легко может попасть в Европу, но там ее легче контролировать из-за биологических особенностей комара-переносчика и самого паразита. Кроме того, люди могут избавляться от паразита, перебираясь в регионы, входящие в его фундаментальную нишу, если она пока не реализована. Они переселяются туда, куда враг еще не добрался, и таким образом отрываются от него. Избавление такого типа занимает видное место в человеческой истории, но оно срабатывает лишь на время. Его эффект длится лишь до тех пор, пока опасный противник не завершит колонизацию всей своей фундаментальной ниши. Рано или поздно враги до нас доберутся: такова реальность будущего, с которой человечеству придется столкнуться.

Один из самых изученных примеров