Шрифт:
Закладка:
— Ему следовало быть мудрее и подождать, пока Семья разберется с возмездием позже, — вставляет Батиста Леоне, младший босс. — Убийство человека на глазах у нескольких свидетелей, представителей закона? На той вечеринке был начальник полиции Бостона. Удивительно, что Массимо не осудили за убийство и не приговорили к пожизненному заключению.
Он делает большой глоток красного вина, и несколько капель попадают на его галстук, рядом с пятнами салатной заправки. Подав знак официанту принести еще одну бутылку, он наклоняется к Армандо и говорит тихим голосом:
— Этот парень всегда был слишком импульсивным. Надеюсь, время, проведенное в тюрьме, остудило его.
Я смотрю на Леоне, раскрыв рот. Младший босс часто подкалывает моего сводного брата. Я не раз слышала, как он говорил, что папа не должен был разрешать Массимо жить с нами. Батиста считает, что Массимо нужно было отправить в интернат, когда мой отец женился на Лауре. Мне никогда не нравился этот человек. Его сальные волосы и запах тела вызывают у меня рвотные позывы, но больше всего меня бесит его манера целовать задницы. Живя в доме отца, я заметила, что Леоне часто приходил без приглашения. По крайней мере раз в неделю он появлялся у нас в доме. Даже когда мой отец приглашал друзей на светское мероприятие, он почему-то всегда оказывался среди них. Он приклеивался к моему отцу, часами расхваливая достижения дона, не упуская случая указать на себя как на важный элемент в любом начинании, о котором шла речь.
Разговор за столом переходит на инвестиционные планы, и Брио, другой капо, предлагает нам заняться гостиничным бизнесом. Он все время рассказывает о том, как отели могли бы увеличить прибыль.
— Я подумаю, — сказал отец. — В новом казино возникли непредвиденные убытки. Возможно, с расширением бизнеса придется подождать до следующего года.
— Почему? — Мужчина, сидящий рядом с Тициано, поворачивается к моему отцу. Он один из крупнейших инвесторов в предприятия семьи. — Денежные потоки показывают значительное увеличение доходов. Зачем ждать?
— Просто предосторожность, Адриано. Нам нужен более тщательный анализ гостиничного рынка, прежде чем вкладывать значительные средства в такой крупный проект. — Мой отец непринужденно машет рукой, но я замечаю взгляд, которым он обменивается с Батистой Леоне. Он быстро поднимается и говорит: — Боюсь, мне придется покинуть вас. Долг зовет. Девочки?
Я скрываю вздох облегчения от того, что мне не придется притворяться, что я ем еще больше странных блюд, и, попрощавшись, спешу за доном.
— Мы с Зарой возьмем такси. Нам нужно купить для нее несколько рулонов ткани, — говорю я, пока наш папа садится на заднее сиденье своей машины.
— Надеюсь, это будет что-то помимо черного или коричневого. — Он внимательно изучает бордовый наряд Зары — брюки с широкими штанинами и подходящий к ним блейзер.
— Не обращай на него внимания, — говорю я, сжимая руку Зары, пока мы смотрим, как лимузин выезжает на улицу.
Когда мы едем в противоположном направлении, легкое покалывание на затылке побуждает меня повернуться и осмотреться, но я не замечаю ничего особенного. Такое случается довольно часто — время от времени у меня возникает странное чувство, будто кто-то наблюдает за мной, но когда я ищу возможную причину, никого нет.
— Странно, — бормочу я, а затем переплетаю свою руку с рукой Зары. — Думаю, в конце улицы есть хорошая закусочная с бургерами.
Мы проводим остаток дня, поедая нездоровую пищу и лакомства, зависая в магазине тканей и примеряя одежду в небольшом магазине моды, но все это время я не могу избавиться от ощущения, что за мной следят.
ГЛАВА 6
Осень в Новой Англии. Пейзажи, может, и красивые, но не по сезону холодный ветер заставляет пешеходов прижимать пальто к груди, когда они спешат по тротуарам. Я жду, пока переключится светофор, и перехожу на другую сторону улицы, направляясь к ветеринарной клинике. Уже почти семь вечера, значит, они скоро закроются. Я должен был уже вернуться на базу и передать Крюгеру отчет о проделанной работе, но решил сделать небольшую остановку в Бостоне и еще раз проверить своего тигренка. Короткая восьмичасовая поездка туда и обратно.
Прошло уже четыре месяца с тех пор, как она нашла меня в темном переулке, а я все еще не могу выбросить ее из головы. Необходимость знать, что она в безопасности, поглощает меня. Это не просто навязчивая идея — это первобытное желание. То, что начиналось как быстрые проведывания каждые пару недель, теперь превратилось в многочасовые сеансы простого наблюдения за ней. Я не свожу с нее глаз, потому что ничто не может тронуть ее в мою смену. Никто не сможет причинить ей вред, когда я рядом.
В последнее время мне приходится больше следить за тем, чтобы не попадаться ей на глаза. Около трех недель назад она чуть не поймала меня на том, что я смотрю на нее. Я был чертовски ошеломлен, наблюдая за ней с другой стороны улицы, когда она примеряла платья в маленьком магазинчике со своей подругой. От одного взгляда на нее — такую красивую — у меня чуть слюнки не потекли, как у подростка. Я чуть не потерял голову и не забыл отойти в тень, когда она пронеслась взглядом по массивной витрине магазина. С тех пор мне приходится быть более осторожным и планировать свои "визиты" так, чтобы они происходили по вечерам, когда она заканчивает работу в ветеринарной клинике. Так я смогу проследить за ней до дома и убедиться, что она добралась в целости и сохранности.
Я останавливаюсь на тротуаре напротив клиники. Через стеклянные двойные двери мне хорошо видно, как женщина средних лет передвигается по приемной, собирая свои вещи. Мой тигренок стоит дальше, пополняя полки упаковками с кормом для животных.
Женщина что-то бросает через плечо, и они оба заливаются смехом. Мне хочется быть ближе, чтобы услышать ее. Я слышу счастье в голосе моего тигренка, которое переполняет меня. Ее улыбка сияет, а движения грациозны, поэтому я говорю себе, что должен просто радоваться тому, что она свободна. Свободна жить в свете. Свободна ощущать тепло этой жизни.
Другая женщина подходит к моей девочке и подталкивает ее локтем, что-то говоря при этом. Я немедленно переключаю внимание, готовый броситься к землеройке и свернуть ей шею за то, что она обидела моего тигренка, но
