Шрифт:
Закладка:
Не надо забывать: в капитализм мы шагнули не из темного феодализма и крепостничества, а из социализма с его пусть и небогатой, но достаточно справедливо по сравнению с сегодняшним днем устроенной жизнью. И тут вряд ли стоит рассчитывать на неведение тех, кто родился после 1991-го года. Семья — источник довольно точных исторических сведений, и, по моим наблюдениям, левые, даже просоветские взгляды все более популярны среди молодых.
— Девушка-студентка говорила на этом сборе, «Территория смыслов»: «У нас есть одно решение — революция. Мы не хотим революции, и тем не менее, она готова вспыхнуть, потому что нет никаких социальных гарантий, нам приходится работать по ночам, чтобы оплачивать якобы бесплатное образование…»
— Отсутствие справедливых стартовых условий и четко работающих социальных лифтов — это верный путь к нелояльности молодежи. У нас складывается откровенно кастовое общество. Куда ни придешь, тебе тут же расскажут о молодом оболтусе-начальнике, у которого где-то наверху сидит родня, она-то и отправила отпрыска на кормление в сытную структуру. Это становится бедствием, рискуя перерасти в «оболтусократию», причем на самом высоком уровне. Число управленцев, поставленных руководить сферой, в которой они ничего не смыслят, удручает. Речь идет о стадах «кормленцев» вместо управленцев. Это напоминает всероссийский призыв колченогих в балет. Махровое кумовство, по-научному, непотизм, — одна из главных примет современной России, особенно в субъектах федерации, где к тому же зреют гроздья межнациональных конфликтов. И вы хотите, чтобы обидчивая молодежь относилась к этому с пониманием? При Советской власти подобные проблемы, конечно, тоже имелись, зачем скрывать, но с ними пытались бороться с помощью рабфаков, комсомольских призывов в «закастеневшие» (от слова «каста») сферы, например, в дипкорпус или международную торговлю. А сейчас? Что-то давно ничего не слыхать про «президентскую тысячу»…
Иногда мне кажется, некие внутренние силы специально ссорят молодежь с властью. Но девушка, заметьте, все равно говорит: мы не хотим революции, студентка смутно понимает, что плодами переворота воспользуется не она, ей после новой разрушительной бузы не то что на ипотеку — на хлеб не хватит. Все надо будет заново отстраивать после очередной разрухи. Думающая молодежь подспудно сознает: буза, высокопарно именуемая революцией, лишь ухудшит положение в стране, если не разнесет ее в клочья. Но и власть в свою очередь не должна давать реальные поводы для разрушительных настроений ни молодым, и пожилым. Сытой исторической дремоты власти не простят.
— Еще там девушка одна говорила о невозможности найти место в общежитии… Нужно работать ночами, что бы оплатить угол…
— Нельзя все превращать в коммерцию, особенно будущее страны. Конечно, можно экономить и на молодежи, в том числе на студенческих общежитиях. Но, может быть, лучше экономить на тех, кто извлекает незаслуженную выгоду из некогда общенародной собственности? Обидятся? Возможно. Но, слава богу, газ нам пока еще дают обильные недра, а не перекормленные кишечники нуворишей. Переживем как-нибудь. А если уж мы встали на путь тотальной коммерциализации, то пусть и государство переходит на самоокупаемость, не требуя с нас налогов. Гипербола? Разумеется… Но если у гражданина появляется вопрос, зачем он платит налоги, то петушок на кремлевской маковке должен вопить «Караул!». Однако птица молчит, и наш правящий класс продолжает царствовать лежа на боку…
Беседовала Ольга Шаблинская
АИФ, август, 2019 г.
— Вы в свое время издали сборник статей за период с 1986 по 2004 год «Порнократия». Эти статьи писались на разные злободневные политические темы. В них вы выступаете как политолог. Вы никогда не задавались вопросом: «Кто я больше — писатель или политолог?»
— Позже выходили и другие мои публицистические книги: «Россия в откате», «Лезгинка на Лобном месте». «Левиафан и либерафан», «Перелетная элита», «Желание быть русским». Недавно вышли сборники публицистики «Честное комсомольское» и «Босх в помощь!» Любой честный писатель в силу особой художественной чувствительности является социальным прогнозистом, а, значит, отчасти, и политологом. Но профессиональным политологом я себя никогда не считал, а только — писателем по преимуществу, хотя некоторые мои прогнозы политического движения страны оправдались. К сожалению, новое поколение отечественных литераторов за редким исключением целенаправленно воспитывается в духе политического «тихушничества» или колебания вместе с «генеральной линией партии». Примеры приводить не стану — они общеизвестны и даже навязчивы.
— В вашем романе «Любовь в эпоху перемен» вы вывели одного известного российского политика под именем Дронов. При этом описали его как человека, который под видом либерализации России наращивает ее мощь. Пока США и Европа думали, что идет ослабление России, она крепла. Но вы к этому чиновнику как автор относитесь негативно. Почему? Что не так? Узнал этот чиновник себя? Если да, то какие отношения у вас с ним сложились?
— В моем романе Дронов, «Фокусник», «Кио» — это, скорее, не политик, а высокопоставленный политтехнолог. Почему я отношусь к нему негативно, в романе написано. В России, к сожалению, либерализм, против которого я ничего против не имею, принял форму автофобии, гибельной для страны. Именно массовая автофобия погубила СССР. Так вот, военное и материальное усиление Державы при господстве в обществе антигосударственных настроений и антинациональной, «перелетной» элиты ни к чему хорошему привести не может. Дымовая завеса, придуманная Дроновым, на поверку оказывается (он это отлично понимал и планировал) облаком ядовитого газа, разъедающего все и вся. Так в романе. А как в жизни — очевидно. «Болотная буза» у всех в памяти. Именно после нее прототип Дронова, названный Прохановым «Виртуозом», был смещен с поста главного политтехнолога страны. Не знаю, узнал ли прототип себя в Дронове. Человек он пишущий и тщеславный, но вряд ли читающий. Из его приемной в ЛГ позвонили только один раз, когда чуткий Виктор Ерофеев в своем интервью нашей газете похвально отозвался о романе Натана Дубовицкого «Около нуля». Попросили отложить десяток номеров. Отношений у нас никаких. Когда-то, лет десять назад, в его большом кремлевском кабинете я просил материально поддержать проект «Литературной газеты» по пропаганде в России, в частности, украинской литературы (в том числе русскоязычной), но получил отказ. Зато он активно во всем поддерживал своего свойственника — шумного писателя-нацбола…
— Фанат ваших книг Александр Кофман, руководитель Общественной палаты ДНР, когда я с ним консультировался по поводу вашего творчества, попросил задать вам такой вопрос. У вас есть трехтомный роман «Гипсовый трубач». Уже после его выхода вы объединили истории из жизни, которые герои «Трубача» рассказывают друг другу, в одну книгу и издали ее под названием «Фантомные боли». В итоге книга, по мнению Кофмана, получилась рваной. Не думали ли вы так же об этом спустя некоторое время после выхода «Болей»?
— Во-первых, сборник называется «Фантомные были». Улавливаете? Во-вторых, начинается он с моего предисловия, где я объясняю, что это — «извлеченная проза». Эксперимент. Мне захотелось, чтобы вставные новеллы из огромного «Гипсового трубача», как бы «укутанные» плотным сюжетом, можно было прочитать отдельно и оценить по отдельности. Кстати, такую идею мне подал критик Владимир Куницын. И судя по тому, что сборник «Фантомные были» разошелся мгновенно, идея оказалось не такой уж вздорной. Сейчас издательский дом «Аргументы недели» готовит переиздание под другим названием, более, скажем так, коммерческим, — «Три позы Казановы». Но, конечно, требовать от «извлеченной прозы» той стройности и завершенности, которые я стараюсь придать своим повестям и романам, не следует. Повторю, речь идет об издательском эксперименте, не более того… Так что Александр Кауфман абсолютно прав. Передавайте ему привет!
