Он вспомнил о том, как впервые услышал об идее братства-по-полету. Дедушка говорил ему тогда, что только дикие гуси способны оставаться друг с другом в течение всей жизни, хотя и не всегда пользуются этой своей способностью. Но когда такое случается, братья-по-полету должны быть готовы делить друг с другом как трудности, так и радости. Гомеру хотелось расспросить Монику и Эрнеста о том, что значило для них быть парой-по-полету. Кроме того, он хотел побольше разузнать о мысленном сосредоточении и всем, что связано с Сознанием Стаи.

По правде говоря, в отношении Сознания Стаи Гомер чувствовал себя несколько сбитым с толку. Он был уверен, что научится всему у профессора Гусенштейна — у кого же и учиться-то, как не у него?

Вместо этого ему было предложено повидать престарелую парочку. Неужели им действительно были известны какие-то секреты сознания? А может, на сей раз Дедушка не слишком хорошо подумал? Гомеру не терпелось это понять, так что он принялся грести быстрей. Моника и Эрнест были уже видны — они беззаботно плескались у противоположного берега. Создавалось впечатление, что они были озабочены гораздо меньше остальных и совершенно не думали о том, как им помочь стае достичь Слияния.

Когда Гомер приблизился к ним, Эрнест лукаво взглянул на него и спросил, чего ему больше хочется — половить рыбу или задуматься о Сознании Стаи. Моника подняла голову и посмотрела на Гомера в упор.

— Думай о Сознание Стаи и пойдем ловить рыбу, — сказала она. Затем, после совсем небольшой паузы заговорила невпопад: — Нет-нет, погоди-ка с Сознанием Стаи. Пожалуй, мы можем поискать пищу и на берегу. Или нет — я думаю, что я подумаю о Сознании Стаи…

«Этого только не хватало, — пронеслось в голове у Гомера. — Да у нее мысли в голове скачут! Я, понимаете ли, явился сюда, чтобы узнать о Сознании Стаи, а она не может решить, что ей делать. Пойти, что ли, действительно, половить рыбу и не ломать себе голову над этим самым Слиянием…»

— Сознание Стаи, Эрнест, — сказала Моника, наконец-то повернувшись к своему другу.

— Да, я знаю, вот только я все время теряю его и, по правде говоря, плохо представляю себе, что с этим можно поделать, — признался тот.

— Просто думай по-стайному и иди себе ловить рыбу, — сказала Моника.

— Даже не знаю… — проговорил Эрнест. Заметив Гомера, он спросил: — Ты хотел меня о чем-то спросить или, может, просто поиграем?

«Ну и ну, — подумал Гомер. — Похоже, здесь толку не добьешься. А раз так, то нечего и стараться». Развернувшись, он двинулся прочь.

— Постой-ка, Гомер, — окликнул его Эрнест. — Мы поможем тебе, но только если ты будешь удерживать в себе Мысль Стаи, чтобы мы могли достичь Слияния.

— Так как ты думаешь — получится у нас это? — спросила Моника.

Гомер совсем растерялся. Он не понимал этих двоих и вообще не верил, что они способны рассказать о чем-нибудь внятно. Собравшись с духом, он сказал:

— Я бы хотел получить ответы на некоторые важные для меня вопросы…

Моника и Эрнест разом повернулись к нему, жестом приглашая продолжать. Гомер вдруг заметил, насколько они похожи друг на друга, и в голове его всплыли Дедушкины слова: «Когда двое казарок долго живут бок о бок, они понемногу приобретают сходство, потому что их мысли обретают гармонию. И чем больше эта гармония, тем слаженней их действия, так что когда они проживают вместе достаточно долго, даже их телесные черты начинают меняться.

— Каков же твой первый вопрос? — спросила Моника.

— Удержание Мысли Стаи — это задача мысли или чувства? — затараторил Гомер. — Должен ли я думать об этом головой или чувствовать нутром? Должен ли я повторять про себя слова «Сознание Стаи» или же попытаться почувствовать, что значит быть частью стаи во время полета?

— Ты задал целых три вопроса вместо одного, — сказала Моника. — Мне кажется, мы сможем дать тебе только один ответ, не правда ли, Эрнест?

— Конечно, Моника. Один хороший ответ на три хороших вопроса.

Ответ Моники был таков:

— Чтобы достичь всей необходимой глубины и осмысленности постижения стаи, нужно думать и чувствовать одновременно.

— Когда твой клюв и брюхо пребывают в согласии, ты достигаешь Мысли Стаи, — рассмеялся Эрнест. — Ты должен уметь удерживать в голове нужные мысли, даже когда делаешь что-то совершенно приземленное. Понимаешь, Гомер: нужно, чтобы весь твой организм был настроен в соответствии с Сознанием Стаи, чтобы ты мог откликаться на его зов всем своим существом.

— Чувства должны быть в гармонии с мыслями, — сказала Моника. — Без гармонии ничего не получится.

— Как же мне узнать, находятся ли мои мысли и чувства в гармонии? — спросил все еще озадаченный Гомер.

— Это еще один хороший вопрос, — сказал Эрнест. — Моника, дорогая, может, ты расскажешь ему об этом — на уровне чувств?

— Безусловно, я с удовольствием помогу ему уловить суть этой идеи, так что с твоего позволения я начну. Ты, Гомер, сможешь до конца понять смысл моих слов, когда позволишь своим представлениям о том, кто ты есть, измениться коренным образом.

Запнувшись, Моника посмотрела на Эрнеста, после чего снова перевела взгляд на Гомера.

— Ты — это не твое гусиное тело и связанные с ним ощущения. Ты — это не твои гусиные мысли и все те идеи, которые проносятся у тебя в голове, когда ты разговариваешь с самим собой. Наконец, ты — это не те загадочные настроения и восторженные состояния, которые возникают у тебя, когда ты летаешь по воздуху и выделываешь свои головокружительные трюки. Ты не являешься ничем из того, что я назвала, и, в то же время это тоже есть ты. Ты — безмолвный внутренний наблюдатель, следящий за твоим телом, твоими мыслями и чувствами. Ты — часть большой стаи, которая всякий раз собирается для сезонного перелета. Ты всегда будешь тем, что ты есть, потому что ты создан по образу и подобию духа Большого Крыла. Большое Крыло всегда было основой твоего бытия. Даже в часы неведения и сомнения, исполненный страхов и тревог, ты всегда остаешься собой — не малышом Гомером, который учится летать и пытается узнать истину Большого Крыла и Сознания Стаи, а самим Большим Крылом. Его дух, его инстинктивная природа — вот что ты такое. Ты казарка, поэтому ты способен стать всем, чем тебя может представить Большое Крыло. Ты должен вверить свою жизнь живущему в тебе духу Большого Крыла — и тогда