Вчера Игорю сказали, что нужно зайти в одно место, чтобы проконсультироваться там с кем-то о своём психическом здоровье и системе в его голове.

«Какие заботливые», — вздохнул тогда Игорь.

Игорь встаёт и подходит к большому шкафу. Начинает одеваться. Надел белую рубашку с вышитым рукавом, натянул чёрные джинсы, обулся в чёрные мягкие туфли и глядит в зеркало. Лицо красиво, по-своему мужественно, волосы светлые, кожа — белая, свойственная русским, глаза — голубые.

«Хорош!» — оценил себя Игорь.

После он выходит в коридор и осматривается. Стены мраморные, а пол покрывает синий ковёр. Потолок расписан яркими изображениями неизвестных растений и диковинных птиц.

Игорь идёт направо, осматривая красоту вокруг и проходя мимо многих дверей других «героев». Добравшись до лестницы, он, взявшись за каменные гладкие перила, посмотрел вниз. Он находился всего на втором этаже, так что не высоко. Игорь спускается вниз. Именно на первом этаже находилась нужная комната.

Через некоторое время прогулки по этажу он доходит до комнаты и стучится в дверь.

— Входите, — раздаётся женский голос оттуда.

Это Игорь и делает.

— Здравствуйте, человек, — говорит ему сидящая за столом девушка.

Она красива. Лицо кажется идеальным, нежным. Светлые волосы. Её оранжевые глаза, как листва осенью, без преувеличения, светятся. Кожа здоровая, белая. Уши же…

«Эльфийские?» — приходит первая ассоциация в голову Игоря.

Заострённые уши под прямым углом выходят из головы и длиной достигаю сантиметров десяти, не меньше. Не совсем эльфийские, но похожи.

— Присаживайтесь, — указывает «эльфийка» на стул перед собой.

— … Хорошо, — отвечает Игорь после секундной заминки.

Теперь взгляд человека опускается на грудь девушки.

«Четвёртый размер, — прикинул он, — Не плохо…»

Но хоть и оценил её грудь, но предавать свою любимую не собирается. Просто оценка. Обычная оценка. Хотя увидеть побольше всё-таки хочется.

— Может, присядете?

Кажется, он немного залип. Мысленно извинившись перед Соней, он присаживается на стул.

Глава 8

Жора

Прошло уже примерно три часа, как мы вышли из нашего «лагеря». Раноцветы, как Лин и говорила, сложились начав больше походить на обычную траву, небо стало синее, а я…

— Ох, ноги! Ох, ноги-ноги-ноги-и-и~… Это к аду~ две~ дороги-и~! Тата-а-а~! Та та~ та та та та та та-а-а~!

Как же болят ноги. Хочется присесть и отдохнуть, но блин… Мы же, как мне кажется, прошли всего ничего. К тому же Лин, маленькая девочка, идёт с корзинами в двух руках и ни на что не жалуется. Ну, возможно, немного некорректно сравнивать нас, ведь она дух, не нуждающийся во сне, а я человек, но всё же неприятно.

— Пожалуйста, хватит, — сказала Анаэль, закрывая ушки ладонями.

— Неужели так плохо?

Анаэль виновато посмотрела на меня и сказала:

— Очень.

… Обидно. Я ведь старался.

В этот момент впереди идущая и повёрнутая к нам спиной Лин что-то «промумукала», а Анаэль вполне красноречиво на это отреагировала:

— Да ладно⁈

— Что Лин сказала? — сразу же задал я вопрос. У меня было чёткое ощущение, словно мне понравятся её слова.

— Лин… понравилось…

Дааааа!!! Я знал! Я прирождённый певец!

— Хорошо! Тогда я продолжу специально для тебя, Лин!

Девочка-дух ненадолго повернулась к нам в профиль, благодаря чему я смог увидеть её улыбку.

— Ну не-е-ет… — запричитала Анаэль и снова закрыла ушки.

— Ладно-ладно, просто шутка, — сказал я, улыбаясь.

— Хорошо, — вздохнула змейка, приложив к сердцу правую руку.

— Спою что-нибудь другое.

— Не-е-ет!

— Есть у меня один маленький апельсин! Маленький гнилой, апельсинчик…

Вдруг земля зашаталась под нашими ногами, и мы резко остановились. Холодок пробежался по моей спине. Я сразу же понял, что это землетрясение. Оно было слабым, но настоящим. Лес заполнил шорох опадающих сучьев и листьев. Однако спустя несколько минут земля успокоилась, и мы осторожно продолжили путь в ожидании новых толчков.

— Жутко… — прошептала Анаэль, но из-за того, что она находилась близко к моей голове, я всё услышал.

— Согласен, — сказал я.

Будто мы стали свидетелями силы природы, которая может в любой момент показать свою мощь и непредсказуемость.

— Даже земля не хочет слышать твои песни…

— …

Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Просто идти было скучно (и сложно), вот я и решил добавить немного жизни…

Но если я и Анаэль испугались, то Лин оставалась спокойна.

— Лин, тебе совсем не страшно? — спросила Анаэль.

Лин что-то, как обычно «промумукала», а Анаэль ответила:

— Понятно…

Предположу, что она ответила: «Я смелая». Переспрашивать не хотелось, я слишком устал для подобного. А вот узнать что-то гораздо более интересное не против:

— Кстати, Анаэль, помнишь, как мы вчера встретились?

Недоумённо посмотрев на меня, она ответила:

— Конечно.

— Ты назвала меня тогда духом и попросила прощения, почему?

— Лин рассказывала, что духи бывают разным — злыми и добрыми. Но злые встречаются чаще.

— А ты, Лин, встречала злых духов?

— Уму, — кивнула она.

— И что же они из себя представляют?

Девочка остановилась, уперев правую руку в дерево, и посмотрела на меня.

— Ммм… — подумала она несколько секунд, после что-то сказала, а Анаэль мне это перевела:

— Обычно духи не враждуют друг с другом, но Лин видела, как один из них издевался над детёнышем скатии, потому что тот зашёл на его территорию. А потом съел его.

Я начал подтаскивать левую руку к подбородку, но остановился из-за боли.

— Ммм… Понятно.

А Анаэль еле слышно добавила:

— И поделом им…

Кажется, кто-то возненавидел скатий. Не могу сказать, что меня это не коснулось. Я испытываю к ним некоторую неприязнь, но это же просто животные. Хищники, которые должны охотится ради выживания. Впрочем, одна скатия издевалась над Анаэль ради удовольствия, но подобное относится ко многим хищникам. Когда они намного больше своей жертвы, которая толком-то не может от них убежать и слишком беззащитна, они начинают с ней играться. С натяжкой, но всё же я признаю, что это нормально. С другой стороны, когда подобным занимается человек (или любое разумное существо, я же теперь в другом мире) это вызывает во мне лишь призрение.

— О, это же жорки! — обрадовалась Анаэль и указала куда-то пальцем, при этом перебравшись на правое плечо.

— Чего? Жорки?

Я поворачиваюсь на