для авиации менее полутысячи штук. Плюс какое-то количество погибло в авиационных авариях. Потому к имеющимся полутора сотням Т-24 ленинградцы смогут построить хорошо если еще столько же или чуть больше, после чего резко обнаружат, что ставить под капот более нечего. Ну нет у нас в стране каких-либо иных подходящих для них по габаритным размерам моторов! Вот и выходит, что в ближайшие пару лет нам кровь из носа необходимо создать танки под производящиеся промышленностью достаточно мощные двигатели. А это опять же авиационные М-17 и АМ-34, как наиболее доступные. Тем более, что на те же плавающие ПТ-1 уже ставят танковую версию М-17. И всё! Более никаких альтернатив нет! Разве что харьковские товарищи добьются успеха в проектировании и постройке своего легкого быстроходного дизеля, который они создают для тяжелого артиллерийского тягача. Но что и когда там у них выйдет — вообще не известно. Потому я и озвучиваю вам свои мысли насчет новых танков, что проблема уже назрела, но на определенном уровне её старательно замалчивают и не пускают информацию выше.

— Кто? — тут же подался вперед Иосиф Виссарионович, словно почуявший свежую кровь хищник.

— Как минимум, не могут об этом не знать в дирекции «Кировского завода» и в четырех из девяти отделов Автобронетанкового управления. Ведь располагать подобной информацией — прямая обязанность сотрудников указанных мною коллективов. Стало быть, это уровень заместителей начальника АБТУ РККА и… — замялся Александр, всем своим видом давая понять, что побаивается произносить вслух какую-то откровенную по сегодняшним дням крамолу.

— Ну! Чего замолчал! Язык отсох? — аж прихлопнул ладонью по столу секретарь ЦК. — Выйди вон! — а это уже он неожиданно громко гаркнул вломившемуся на звук повышенного тона и последовавшего весьма громкого хлопка Власику. И тому было от чего вламываться — всё же Сталин всегда отличался каким-то чрезмерным спокойствием, что ли. И если высказывал кому претензию, то вполне себе обычным, а то и вовсе тихим, тоном. — А ты, товарищ Геркан, раз уж произнес «А», говори и «Б»! — потушив неожиданную вспышку гнева, тем самым, привычным всем, спокойным голосом предложил он продолжить «покаяние».

— И также это минимум уровень заместителей народного комиссара тяжелой промышленности, — съежившись и поджав губы, произнес-таки комбат вслух очень опасные слова, впрочем, не озвучив фамилию Орджоникидзе напрямую, хотя уже знал, что тот вроде как застрелится в 37-ом году. А смерть человека подобного уровня априори не могла произойти от душевных терзаний. Чай не кисейная барышня и не вьюнош со взором горящим, чтобы стреляться по каким-нибудь надуманным пустякам. — Полагаю, именно поэтому вновь вербовать меня приходили не люди Тухачевского.

— Кто и когда? — вновь не сдержавшись, буквально прошипел сквозь стиснутые зубы Сталин, даже не думавший перестать сверлись своего визитера невероятно тяжелым взглядом. — Ну!

— В конце февраля этого года. 27-го числа. После того как я успешно выпустился из академии и получил распределение в 1-ю танковую дивизию, — те из «академиков», кто только повышал свою квалификацию, а не проходил действительно многолетнее обучение с нуля, получали свои «корочки» раньше основной группы учащихся. — Это был человек из ближайшего окружения Авеля Сафроновича Енукидзе. Женщина. Зовут Елена. Вроде как из его секретариата. Я это знаю, поскольку она уже не первый раз появляется в жизни моей семьи. Хотите верьте, хотите нет, её моя супруга еще в 31-ом году оттаскала за волосы, когда восприняла ту за свою соперницу. Мы с моей Настей тогда ещё только начали встречаться, вот она и не сдержалась, увидев, как какая-то красотка несколько дней кряду стучалась в мою квартиру. Правда, по какой причине эта женщина тогда приходила к дому, где я проживаю, понятия не имею. Вербовать-то меня Калиновский стал лишь два года спустя. И, кстати о Константине Брониславовиче! Следующий раз, когда эта женщина попалась уже моей супруге на глаза, как раз пришелся на наш совместный обед с Калиновским и Тухачевским, во время которого меня и «завербовали», — на всякий случай выделил он интонацией, что последнее слово не следует считать истиной. — Эта самая Елена сидела за одним из соседних столиков вдвоем с адъютантом Авеля Сафроновича. Того я помнил в лицо, так как он тоже был на полигоне, когда мы впервые демонстрировали вам наши танки. Ну а третья наша встреча состоялась недавно, как говорил — 27-го февраля. После того как я попытался через НКТП протащить возможность изготовления пробной партии артиллерийских тягачей моей конструкции. Всё же в АБТУ меня с этим проектом сразу турнули, даже не взяв время на его рассмотрение. Видимо, исполняли соответствующий приказ сверху. А она как раз утверждала, что сможет данный вопрос уладить сильно в мою пользу, если я пойду на рабочий контакт с некоторыми высокопоставленными персонами.

— Это тот самый тягач, чертежи которого вы мне демонстрировали в прошлый раз? — в очередной раз удивив своего гостя, Иосиф Виссарионович неожиданно проявил интерес не в том вопросе, который ставил во главу угла своего повествования сам Александр. Ну да, откуда последнему было знать, что первые визиты означенной им Елены произошли по его, Сталина, приказу? В то время он еще полностью доверял Енукидзе, вот и решил воспользоваться возможностями старого друга для предварительной проверки столь открыто «подававшего» себя на полигоне танкиста. Кто знает, может именно тогда проявлением своего интереса он и навесил мишень на спину сидящего ныне перед ним человека? Именно такая мысль крутилась в голове главы государства, в то время как язык озвучивал совсем иное.

— Он самый, товарищ Сталин, — тут же кивнул Геркан. — Но поскольку на контакт с этой Еленой я не пошел, сведя всё к мыслям о какой-то провокации и пригрозив той вызовом сотрудников милиции, положительного ответа по своему запросу я всё еще не получил. Да и вряд ли теперь стоит его ждать, — совсем поник комбат, наглядно демонстрируя собственное разочарование. Как же! Он старался, «рожал» в муках очередную боевую машину. Но получил в ответ кукиш.

— Будет вам изготовление пробной партии, товарищ Геркан. Не переживайте на сей счет, — точно так, как рассчитывал краском, отреагировал на его «игру в обиженку» способный очень скоро стать почти всесильным собеседник. — Тягачи нашей армии ой как нужны. А хорошие тягачи — тем паче. Вы же изобрели хороший тягач?

— Изобрел — не совсем правильное слово в этом случае. Всё же я не полноценный инженер, — несколько понизил рамку собственной