Шрифт:
Закладка:
О, я выглядел на все сто. Я был подтянут, и если бы вы попробовали побегать со мной, то решили бы, что у меня все еще есть силы. Но, несмотря на то что я тренировался дважды в день, в лучшем случае я был дикарем на полставки, прославленным воином выходного дня. Воины выходного дня делают трудные вещи, когда они вписываются в их плотный график. Они делают их для галочки и только тогда, когда им этого хочется. Затем, после нескольких долгих, тяжелых дней, они сбавляют обороты. Когда вы работаете дикарем полный рабочий день, это стиль жизни. Нет никаких "хочу". Есть только "надо делать". Если бы я все еще был настоящим дикарем, все еще стремился быть самым жестоким ублюдком, который когда-либо жил, письмо Бэббита не вызвало бы слабых внутренних дебатов на тему "должен я или не должен я". Оно бы зажгло фитиль.
Хотя рост очень важен, нельзя терять суть своей сущности. Ваша суть - это ваша стабильность. Это то, что диктует вам, как двигаться по миру. Физически, когда ваши основные мышцы слабы, вы в буквальном смысле слова превращаетесь в пупса. Психологически, когда ваши основные ценности оказываются под вопросом, легко потерять себя, а я не могла позволить себе потерять связь с той тяжелой работой, которая потребовалась, чтобы построить эту новую жизнь. Но моя банка с печеньем была набита заплесневелым печеньем - черствыми победами из другого времени, с которыми я больше не могла себя связать. Моя банка с печеньем всегда была источником энергии, в ней хранились достижения, которые я могла использовать, чтобы напомнить себе, что я преодолела и на что способна. Я знал, что должен выбросить их все и начать все с чистого листа, но что-то внутри меня все еще не хотело снова вступать в горнило.
Ментальная стойкость и устойчивость исчезают, если их не использовать постоянно. Я постоянно повторяю: вы либо становитесь лучше, либо хуже. Вы не остаетесь прежним. И я не прислушался к своим собственным словам. Я больше не тренировался, чтобы набирать силу. Я превратился в человека, который занимается техническим обслуживанием, и хотя, конечно, можно поддерживать мышечный тонус и определенный уровень сердечно-сосудистой подготовки, невозможно поддерживать разум дикаря.
Если вы перестанете хватать железо голыми руками, они потеряют свои мозоли. Ваш разум работает точно так же. Вы должны бороться за то, чтобы каждый день вставать и идти вперед, потому что он хочет уйти. Операции, болезни, напряженный рабочий график и семейные обязательства - все это отличные поводы отдохнуть сегодня, что значительно упрощает задачу отдохнуть завтра, а это уже скользкая дорожка! То, как я живу, и то, что я делаю, всегда было связано с разумом. Задолго до того, как тело станет мягким, размягчится и разум. К счастью, я был не так далек от этого, но мой разум немного размягчился, потому что я уже много лет не испытывал себя на пределе своих возможностей.
Как бы мне ни хотелось наотрез отказаться от Бэббита, я не мог выбросить Лидвилл из головы в течение нескольких дней, а эти дни превратились в недели. Случайное предложение этого человека стало преследовать меня, и чем больше я думал о своем сомнительном сердце, других затянувшихся проблемах со здоровьем и напряженном графике, тем меньше все эти факторы имели значение. В армии мне приходилось сталкиваться с худшими тренировками, меньшим количеством сна и большим количеством путешествий, чем сейчас. Когда я готовился к Badwater в первый раз, мои стопы и лодыжки были настолько разбиты, что я не мог даже бегать в течение первых четырех недель тренировок. Мне приходилось заниматься на орбитреке или гребном тренажере, и я даже не думал о том, чтобы позволить травмам остановить меня. Когда зима перешла в весну, я понял, что пришло время вновь обрести свою первобытную природу, но все еще не решился на участие в Leadville.
В течение восьми недель я жил в самонавязанном чистилище. В зависимости от минуты, часа или дня я говорил себе, что я в деле, а затем перечислял все веские причины, по которым лучше не участвовать в гонке. Затем, в апреле, после того как мой кардиолог разрешил мне усиленные тренировки, я окунулся в воды Leadville, как дикарь, которым я стал на полставки. Я не взял на себя обязательство участвовать в гонке, но усилил тренировки... до определенного момента. Вместо того чтобы выстраивать серию 100-мильных недель, я довольствовался пятидесятимильными, но во время этих забегов я был чертовски сосредоточен. Я почти не помнил, что чувствовал или видел на дороге.
Это было необычно, потому что, в отличие от большинства людей, я не могу мысленно отключаться во время бега, и я не использую эти мили для того, чтобы обдумать список дел. Мне приходится оставаться в напряжении, потому что я не одаренный от природы бегун. Причина, по которой я могу бежать в относительно быстром темпе в течение длительного времени, кроется не только в объеме тренировок, но и в том, что во время бега я концентрируюсь на своей походке, слежу за тем, как и где мои ноги ударяются о землю, а также за положением головы и плеч. Я представляю, как бегу с подносом и полными стаканами воды на голове. Я не хочу, чтобы меня раскачивало или подпрыгивало. Я остаюсь неподвижным и расслабленным и позволяю своему ядру и ногам нести меня вперед.
Очевидно, что такую сосредоточенность трудно поддерживать часами напролет. Когда я хорошо бегаю, я фиксирую каждую морщинку в своей форме, каждый неверный удар ногой. Я могу точно вспомнить, где и когда они произошли, и просмотреть их все в памяти после бега. Потому что я бегаю не для того, чтобы сжигать калории или поддерживать сердечно-сосудистую форму. Для меня это достижение умственного и физического совершенства. То, что я потерял связь с этим, говорило о том, что я стал просто еще одним бегуном, а я никогда не был доволен тем, что стал просто еще кем-то.
Если я хотела покорить Лидвилл и снова обрести себя, мне нужно было требовать от себя большего каждый день. Я должна была сосредоточиться. Я сказал Киш, что больше не хочу, чтобы она заказывала выступления. Меня никогда не интересовал бизнес-аспект этого дерьма, и хотя я ценил уважение и поддержку со стороны людей и
