баночек канадского. Оно стояло в холодильнике вместе со стопками стейков и бекона. В контейнере лежали сыр, салями и салат айсберг. На стойке из арборита выстроились буханки белого хлеба и жестянки с печеньем на ланч. Ребята поддерживали чистоту в помещении. Мне хотелось, чтобы Келли жил поближе, и мы могли вместе все обдумать. Возможно, он уже вернулся в Уильямс-Лейк, собираясь завтра утром ковать лошадей, хотя с его травмой это практически невозможно.

Мотылек бил мучнистыми крыльями по мерцающей лампочке под потолком. Вдоль берега реки Фрейзер просвистел поезд – первый из двух, которые каждую ночь отправляются на север по дороге золотой лихорадки. Я радовалась, что работаю в другую смену. В постели, прикрыв потрепанной простыней колени, я потягивала пиво и рассеянно отклеивала этикетку. Дождевик, коралловый гриб и масленок могли помогать деревьям и друг другу. Но как? Допив, я выключила свет; мозг работал, все мышцы ныли.

На умирающих саженцах не было микоризных грибов, следовательно, они недостаточно получали питательных веществ. Корневые кончики здоровых саженцев были покрыты разноцветной грибной паутиной, которая помогала им добывать из почвы питательные вещества, растворенные в воде. Это поражало воображение. Но это не вся история: я подумала о сегодняшних скоплениях деревьев.

Старые пихты Дугласа теснились в оврагах в крайне сухих горах внутренних регионов страны. Пихты субальпийские с мягкими иголками объединялись в группы на осыпях на больших высотах, словно удирая от холодной влажной весенней почвы.

Каким образом такие скопления – независимо от того, росли ли они внизу или наверху – помогали деревьям? Возможно, грибы играли определенную роль в объединении деревьев в самых сложных условиях ради общей цели – выживания.

Единственное, в чем я была уверена – мне удалось найти нечто важное, что может излечить больные лесопосадки.

Каким-то образом микоризные грибы должны колонизировать насаждения и добывать для саженцев ресурсы из почвы. Если бы я обнаружила больше доказательств, мне пришлось бы убеждать компанию, что нужно менять все. Это казалось маловероятным: я даже не смогла убедить своего начальника Теда высадить несколько видов на новых вырубках в Боулдер-Крик. Если ключ к выживанию: сотрудничество, а не конкуренция, как мне в этом удостовериться?

Я приоткрыла створку потрескавшегося окна, чтобы впустить ветерок, дующий с отвесной горы за бараком. Вобрав аромат деревьев и шум ручья, он овевал мои руки. Келли вывихнул плечо, его руки болели от того, что он цеплялся за веревку, изо всех сил удерживаясь на быке. Что насчет раздвигания границ, которое делает нас сильнее? Как страдания укрепляют связывающие нас отношения? Мне нравилась эта великодушная гармония, когда земля, лес и реки объединялись, освежая воздух в конце каждого дня. Это помогало всем нам успокоиться на время ночи. Воздух, очищенный древними лесами, заполнял все вокруг, и я позволила этому нисходящему потоку очистить и меня.

Глава 4

Загнанные на деревья

Свой двадцать второй день рождения я решила отпраздновать в одном из самых диких горных лесов на западе Северной Америки. Плечо Келли восстановилось лишь через год, и он смог вернуться в родео. Сегодня со мной была подруга Джин; мы планировали подняться над речушкой Страйен-Крик – первому южному притоку семидесятипятикилометровой реки Стейн, которая восточнее, в коммуне Литтон, впадала в широкую реку Фрейзер. Мы находились в шестидесяти километрах к югу от городка Лиллуэт, где жили работники моей компании. Городок располагался в тысяче километров к юго-западу от истоков реки Фрейзер в Скалистых горах и более чем в трехстах километрах к северо-востоку от ее устья в Ванкувере на побережье. Меня влекло к этому месту, к его таинственной энергии. С Джин я познакомилась в мае, когда мы устраивались на летнюю работу в Лесную службу Британской Колумбии: я взяла отпуск, она сделала то же самое в другой лесозаготовительной компании на островах Королевы Шарлотты (теперь Хайда-Гуай). Джин обратила на меня внимание в университете, но я была настолько тихой, что она приняла меня за франкоязычную студентку, приехавшую по обмену. Этим летом нам посчастливилось присоединиться к команде экологов, составлявших каталог растений, мхов, лишайников, грибов, почв, горных пород, птиц и животных на южном плоскогорье провинции Британская Колумбия с использованием государственной системы классификации экосистем. Всего за несколько месяцев работы мы определили сотни видов.

Мы находились в устье реки Стейн, где перед впадением во Фрейзер ее каньон с белой водой соединялся со Страйен-Крик. Я волновалась из-за планов по вырубке водораздела Стейна в течение следующего десятилетия: мне уже доводилось видеть сплошную вырубку от одного конца долины до другого. Я следовала за лесорубами, выписывая рецепты по восстановлению растительности с помощью крошечных саженцев. Одна вырубка сливалась с другой, а я все больше и больше нервничала, потому что любила лесоводство, но была в ярости от происходящего. Именно в этом растерянном состоянии я обсуждала возможность участия в акции протеста в следующий уикенд на Техас-Крик, северном притоке Стейна. Если это выяснится, мне грозит увольнение.

Джин расстелила топографическую карту на капоте своего «Жука». Вдоль реки тянулась узкая каменистая главная долина, изрезанная пешеходными тропами, которые за тысячи лет проложили здесь индейцы племени нлакапамук.

– Вот тут я видела пиктограммы, – ткнула Джин в водопад на карте. – Их нарисовали красной охрой. Волки, медведи, вороны, орлы. Юноши, достигшие совершеннолетия, приходят к водопаду петь и танцевать, и во сне к ним является дух-хранитель в виде птицы или животного. Юноши обретают стойкость, силу, невосприимчивость к опасности и могут принимать другой облик, например оленя. Говорят, когда человек обернется оленем, племя может убить и съесть его, но если бросить его кости в воду, то он снова превратится в человека.

– Да ну? – я с изумлением вытаращилась на нее. – То есть олени – на самом деле люди?

– Да. А народ прибрежных салишей считает, что деревья тоже обладают личностью. Они рассказывают, что лес состоит из множества народов, живущих бок о бок в мире, и каждый вносит свой вклад в эту землю.

– Деревья похожи на нас? И они рассказывают? – спросила я.

Откуда Джин это знает?

Она кивнула.

– Прибрежные салиши утверждают, что также деревья говорят о своей симбиотической природе. Под лесной подстилкой растут грибы, которые поддерживают связь и силу деревьев.

Я не подала вида, насколько оказалась ошеломлена: я не могла представить более чудесного подарка на день рождения, чем услышать, что мои догадки насчет грибов глубоко укоренились в сознании тех, кто тесно связан с миром природы.

Джин упаковала тонкую нейлоновую веревку