Шрифт:
Закладка:
— Кто правит, да какой страной, то даже в нашей глуши ведомо, — пробормотал Ханет.
— А я думаю, что эмрисы судя по тому, что мы видели, могут пользоваться здесь магией, а огры — нет, — вклинился в разговор Нейтан. — Возможно, огры их почитают, как жрецов?
— А вот по поводу огрской магии — это еще не известно! Своя, природная магия у огр всё же когда-то была! — запротестовал Далий. — Если эмрисы могут пользоваться магией в Запопье, то и огры тоже могут! Однако, чрезвычайно интересно, на каком расстоянии от границы перестает действовать магия…
Нейан постучал ногтем по браслету, охватывающему запястье.
— Полагаю, тут все дело в нангарновых залежах. Вопрос в том, где именно они находятся?
Ханет и Гаррет обменялись выразительными взглядами. Гаррет кивнул на дверь, они поднялись из-за стола и вышли из комнаты. Нейтан и Далий, увлеченные спором, кажется, даже не заметили их исчезновения.
— И часто они так? — спросил Гаррет в коридоре, где было на удивление пусто и лишь из-за некоторых дверей слышались голоса. — Ты не подумай, я против них ничего не имею, хоть Нейтан и табирниец. Но слушать всякие заумные разговоры — спасибо большое.
— А что с того, что Нейтан табирниец? — удивился Ханет.
— Ну как же? Табирния ведь захватила Нидин во время войны, и теперь мы — всего лишь нищая провинция. Они купаются в золоте, а мы на них спины горбатим!
— Во время войны?! Да это ж много веков назад было! И Нейтан-то точно уж не виноват в том, что с Нидином приключилось.
— Мы не любим табирнийцев — и всё тут! — вздернул подбородок Гаррет. — Но все равно он лучше, чем эта лурийская задница — Паоло. Ладно… Так часто, говоришь, они спорят? Я бы от их трескотни умом тронулся. Сразу видно богатеньких бездельников — лишь бы лясы точить!
— Зря ты так, они вовсе неплохие, — возразил Ханет, хотя сам только что злился на Далия. — Правда, оба того… как дети малые! Нейтану все нипочем, лишь бы зубоскалить надо всем, а Далий — да что говорить, сам же видал, каков он!
— Далий-то будто блаженный — это верно. Но добрый, тут не поспоришь.
— Сдаётся мне, думает он, будто в сказку попал. Книжку написать про огрш собирается, как домой возвернется.
— Ну это он пусть и не мечтает. Те, кто возвращаются, обычно ничегошеньки не помнят. И все тоскуют, даже если приживутся снова дома. А бывает и так что вернутся, а потом через год-два снова едут назад. Как Далия родители отпустили, ума не приложу! Он же один у них! Нас-то шестеро, если два сына даже останутся у огр, родителям все равно будет помощь деньгами, да род продолжить, есть кому.
— Да кто же их знает, может, деньги нужны были очень, — ответил Ханет. Делиться историей Далия он не собирался, говорить о собственной глупости — тоже, а потому перевел разговор на другое: — А отчего так, что не помнят ничего те, кто вернулся?
Гаррет пожал плечами.
— Да колдовство это все, так у нас думают. Чтобы лишнего люди не прознали про огрш-то. Так, говоришь, не скучно тебе с господами жить? Нам с Эваном Паоло поперек горла просто, жаль, поколотить его нельзя, Оскат строго-настрого запретил, а кулаки так и чешутся!
— Нет, мои не таковы. С ними обоими и весело бывает тож. Когда мы токмо приехали, открыли они поклажу свою, а там вся одежда мятая. Вот они удивились! И давай причитать, мол, никогда такого прежде не видали. А что до споров, то, вот давеча перед сном…
— Если говорили о чем-то таком же заумном, как сейчас, то не рассказывай, — поспешно предупредил Гаррет.
— Спорили о том, как огрши несут яйца и как потом их высиживают.
Гаррет заинтересованно хмыкнул.
— Ну и до чего доспорились?
— А то мне неведомо! Уснул я, признаться, когда они дошли до каких-то там различий видов гнездования у драконов, да птиц пернатых.
Он и правда уснул, но, проснувшись позже, услышал сквозь сон обрывок уже совсем другого разговора. К счастью, ни Нейтан, ни Далий не поняли, что их сосед уже не спит, а он лежал, отвернувшись к стене, не двигаясь и почти не дыша, прислушиваясь к еле различимому шёпоту.
«Как же вам удалось спастись, маркиз? Простите, я не сразу понял, что передо мной потомок столь древнего рода, ведь вы назвали фамилию вашей матушки, когда представлялись. А кроме того, я полагал, бунтовщиков казнили всех — без исключения!»
«Послушайте, баронет, давайте договоримся! Впредь никаких титулов. И не спрашивайте ни о чем, прошу вас. Одно могу сказать: история про бабушку правда, но далеко не вся. Не знаю, как ей удалось убедить… Возможно, я все же нужен стране и меня планируют пока спрятать, а после вернуть, если понадоблюсь».
«Ради союза Лурии и Табирнии? Это возможно. Вы ведь один из возможных кандидатов на руку королевы Флоры…»
«Что теперь об этом говорить! В любом случае, нашу семью не тронут, остальное не имеет значения. Но я должен попросить у вас прощения за тот отвратительный случай с Паоло. Признаюсь, мне до сих пор стыдно вспоминать свое поведение, именно я должен был поставить на место этого наглеца. Я был слишком занят своими переживаниями… Это было недостойно, мне нет оправданий!»
«Будет вам! Я сам растерялся, не найдясь с достойным ответом. Порой, хорошее воспитание играет с нами дурную шутку».
«Недостойный ответ иногда уместнее достойного. Наш друг-северянин всех нас заткнул за пояс, это правда. Что ж, давайте спать, скоро рассветет».
Наутро Ханет ничем не дал понять, что слышал разговор, не предназначенный для его ушей. К чему? Возможно, однажды Нейтан начнет ему доверять, тогда и расскажет все сам…
— А может, мы как раз ограм и нужны, чтобы яйца высиживать? — фыркнул Гаррет, не заметивший, что мысли Ханета сейчас далеко. — Ладно, давай лучше поищем Оската и расспросим насчет завтра.
— Давай.
Они направились к лестнице, ведущей на первый этаж, так и не заметив Паоло, притаившегося за одной из приоткрытых дверей. Когда Ханет и Гаррет начали спускаться по лестнице, луриец вышел на цыпочках в коридор и, прокравшись вслед за ними, перегнулся через перила, в надежде услышать их разговор с торговцем.
Однако Оскат, обсуждавший за кувшином сидра с другими торговцами какой-то финальный бой, отослал Ханета и Гаррета
