тебе решать, жить мне или умереть. Ещё раз.

В его голосе было столько пламени, столько страсти, что Изабель задрожала. Кровь прилила к лицу, из-за чего в маске ей стало совсем некомфортно.

Она помнила эти жуткие ожоги, она узнавала его биографию, она знала, что этого бога грубо и жестоко свергли с небес.

И эта мольба, эта просьба…

У Изабель кружилась голова.

Восстать из пепла только благодаря её голосу? Изабель была способна на большее, а он просил так ничтожно мало.

И так бесконечно много.

— Мой голос, — просипела она, — убивает.

— Мой однажды убил меня.

— Эрик…

— Изабель.

Он отпрянул. Неохотно, будто бы совершенно случайно вспомнив о правилах приличия. И сейчас, ощутив холод концертного зала, лишившись жара объятий мужчины, Изабель могла самостоятельно принять решение.

— Ладно, — выдохнула она. — Чёрт с тобой, я спою! Но ты за это не расплатишься!

Призрак Оперы сдержанно улыбнулся, хотя в его глазах Изабель видела инфернальное торжество.

Боже. Её не могли заставить петь ни режиссёр, ни друзья, ни семья.

Как же сильно влиял на неё этот мужчина…

Призрак потянул её за собой, и в этот раз Изабель не сопротивлялась. Заиграл оркестр, стоило им выйти на сцену.

Луч софита выхватил Изабель из темноты зала. Призрак встал поодаль — холодный и строгий, как мраморная статуя.

Глухо вздохнув, Изабель закрыла глаза. Сердце болезненно колотилось в груди, руки тряслись. Она знала эту арию, помнила каждое слово, каждую ноту, но, чтобы выступать без репетиции, нужно быть либо очень смелым, либо не дорожить репутацией.

Взяв микрофон, Изабель запела, с первого слова услышав из-за плеча прерывистый вздох Призрака Оперы.

Глава 8

В пятую ложу было два входа. Один из них был виден для зрителей, но заперт на замок. Во второй — скрытый от посторонних глаз — Призрак вошёл вместе с Невестой, держа её за руку, помогая сойти по высоким ступенькам.

Изабель до сих пор дрожала. Ей стоило большого труда заставить голос не дрожать, перестать трястись, приказать себе остаться, а не бежать. И, когда сопрановая часть арии завершилась, девушка ощутила ноющую пустоту в груди.

Но главное потрясение случилось после.

Голос Эрика, такой сильный и мелодичный, пробрал её до глубины души. Когда он в первый раз исполнил для неё мягкую, нежную песню, Изабель впервые за долгое время прослезилась. Сейчас же от переизбытка чувств, от великолепной актёрской игры Призрака, от его исполнения Изабель задыхалась от рыданий.

Эрик в самом деле был наделён божественным даром. Никогда раньше Изабель не встречала кого-то настолько талантливого, и знала, что никогда больше не встретит.

Его дар расцвёл до случившейся с ним трагедии. Его дар остался с ним и после.

И это знание разрывало Изабель сердце.

— Тише, тише, — прошептал он, усадив Изабель рядом с собой, обняв одной рукой, укрыв плащом. — Жизнь моя, если ты будешь так реагировать, я больше никогда не исполню ни одной ноты.

Изабель мотнула головой, закрыв лицо в маске ладонями.

— Интересно, что же напишет Бувье? — говоря это, он пальцами утирал слёзы девушки, гладил её непослушные кудри. — Наверняка скажет, что ты сделала меня слишком покладистым.

Она всхлипнула, содрогаясь от спазмов рыданий.

— Изабель, — вздохнул Призрак. — У тебя минута. Если не успокоишься, целовать я тебя буду до конца постановки.

Она застыла.

— А это очень плохо, — прошептал мужчина ей на ухо. — Во-первых, мы пропустим твой дебют в Lacroix. Во-вторых… кто знает, как далеко я могу зайти.

В подтверждение своих слов, он собственнически провёл костяшками пальцев по её подбородку. Изабель пробрало до мурашек.

Сжав губы в линию, она отстранилась, упираясь ладонью в грудь Призрака Оперы.

— Ты невозможен.

— Именно это тебе во мне и нравится, моя дорогая Изабель.

Девушка не ответила, переведя взгляд на сцену. Да и какой смысл отрицать очевидное? Как бы она ни боролась с чувствами, сколько бы ни убеждала себя, что перед ней сумасшедший, сколько бы ни напоминала себе, насколько он ужасен, её к нему тянуло. В нём, в некогда великом оперном певце, Изабель видела не просто экстравагантного мужчину.

Они были похожи. Они жили театром, искусством, и им обоим музыкальный дар не принёс ничего, кроме страданий, боли и смертей.

Изабель старалась смотреть на постановку, сосредоточиться на своём дебютном детище в большом театре, но всякий раз её взгляд скользил по мужественному профилю Призрака, всякий раз мысли покидали её, когда он медленно проводил пальцем по её ладони.

Она и не заметила, как наступил антракт, только вздрогнула, когда её спутник повернулся к ней, встретился с ней взглядом.

— Я и не сомневался, что у тебя золотой не только голос, но и руки, ангел мой.

Он… хвалил её работу?

Неготовая к такой реакции, девушка напряглась, чувствуя, как к лицу прилил невыносимый жар.

— Ты хвалишь меня только потому, что я твоя Невеста.

— Душа моя, — сказав это, Призрак сжал её руку обеими ладонями, — я был беспощаден даже к работам своих отца и матери. Чувства к тебе не убьют во мне придирчивого критика.

Чувства.

Изабель не хотела, чтобы эти слова смущали её, и всё же… от них ей хотелось не то кричать, не то бежать, не то скакать на месте. Ей стоило большого труда сдержаться и остаться внешне спокойной.

Нельзя давать ему повода ещё сильнее гордиться собой.

В конце концов, мужчина становится совершенно невыносимым, если знает, что кому-то небезразличен.

— Значит, — Изабель улыбнулась, — эти чувства не так уж и сильны.

Да что с ней? Теперь она сама с ним кокетничала?

— За такие слова, — глядя ей в глаза, Призрак Оперы медленно поднёс её руку к губам и припал ими к костяшкам пальцев, — сегодня я снова тебя украду. Без твоего согласия.

Глядя ему в глаза, Изабель решила, что свихнулась окончательно. Прямая угроза должна была вызвать у неё ужас, панику, желание сбежать и скрыться, но вместо этого девушка чувствовала только приятное, томительное волнение.

— Я, — она прерывисто выдохнула, — буду сопротивляться.

— Так даже интереснее.

Призрак провёл пальцами по её волосам, мягко перебирая крупные кудри. Изабель прикусила нижнюю губу изнутри, стиснула подол платья, изо всех сил борясь с желанием его поцеловать.

— Ангел мой, — прошептал он, чуть приблизившись.

— Эрик…

Он был так близко, что девушка ощущала тепло его кожи, дрожала от жара дыхания. Их губы были на расстоянии пары миллиметров друг от друга. Изабель закрыла глаза.

И сквозь сомкнутые веки её ослепила вспышка фотоаппарата.

Изабель вздрогнула и отпрянула, лицо Призрака Оперы исказила гримаса злобы. В пятой ложе был