— Вот так, граф Елецкий! Ты теперь мне должен, — сказала Талия Евклидовна, довольная своей работой.

Словно услышав ее, Александр Петрович приоткрыл один глаз и подмигнул ей.

— То-то же! Чтобы вы без меня делали! — баронесса отошла к бару и смешала на донышке бокала еще немного ликера и вишняка.

В тот момент, когда она хотела это выпить, раздался взволнованный голос Ковалевской:

— Саша! С тобой все в порядке?

Талия Евклидовна обернулась и увидела Елецкого, стоявшего посреди зала и диким взглядом смотревшего на нее. Не обращая внимания на княгиню граф Елецкий сказал что-то на неизвестном языке и шагнул к баронессе. В этот момент Талия поняла, что в теле Саши находится какое-то другое существо и, наверное, виной всему древнеегипетский медальон.

— Родерик! — вскрикнула Принцесса Ночи. — Слышишь меня, Родерик! Немедленно очнись!

Глава 7

Витру Борем

Гарпии, это плохо. Сколько бед они доставили в те давние времена, когда я плавал и сражался бок о бок вместе с Одиссеем! Да и после него, крылатые твари всегда были напастью в скалистых проливах между островами, которые они облюбовали. Было несчастное время, когда гарпии появлялись по всему Средиземноморью, иногда исполняя волю кого-то из богов — чаще всего Геры; иногда просто улетая на охоту и сея разрушение и смерть.

Но сейчас для меня встреча с гарпиями — это хорошо. Хорошо, что они здесь, а не возле дворца Величайшей. Я разберусь с ними сразу, и там, при встрече с Небесной будет проще. Крылатые твари не видели меня, но явно почувствовали чужого на тонком плане. Всполошились, заметались, летая зигзагами над дорогой, идущей через лес. К трем первым присоединилось еще четыре. Тем лучше. Для них тонкий план практический недоступен, и я здесь могу повеселиться так, как мне хочется, не слишком растрачивая магические силы.

Я не кровожадный и редко бываю жестоким к врагам, но сейчас тот случай, когда я могу проявить не самую приятную сторону Астерия. Прежде темная часть моей души была сильна и значительно влияла на мои поступки, пока множество жизней, их уроков, осмыслений не привнесли в мою душу больше света и доброты. Сейчас же, как и в тот вечер мести за Айлин, я позволил проявиться темной стороне своего существа.

На всякий случай активировав в левую руку «Лепестки Виолы». Конечно, «Сфера Дьянко» была бы намного эффективнее и защитила бы от круговых атак, но я их не ожидал и не хотел тратить лишнюю энергию. Затем я направился к гарпиям, и в правую руку вложил «Хаурх Дарос» — что в переводе с лемурийского означает «Хватка Смерти». Проекция моей руки потянулась к ближайшей твари, бившей крыльями метрах в десяти от меня. В нужный момент магия сделала мои несуществующие пальцы большими, твердыми как сталь и очень сильными, в то время как они по-прежнему оставались невидимыми. Быстрое движение проекцией руки и эти пальцы сдавили горло ближайшей гарпии.

Она заорала, дико, истерически, как гигантская курица. Крепко сжимая горло, я притянул гарпию ближе. И теперь позволил себе проявиться. Стал видимым, чтобы в миг смерти она увидела лик Астерия. Насколько секунд я наблюдал страх в ее налитых кровью глазах, ее морда с почти человеческими чертами дрожала от страха. В это время остальные, увидев меня, заметались быстрее, закричали, оглашая округу беспокойным и пронзительным клекотом. Две пошли в атаку, резко и шумно хлопая крыльями, готовясь вцепиться в меня когтями.

Я сдавил горло пойманной твари сильнее. Еще сильнее, не обращая внимания на летящих ко мне гарпий. Те налетели с криками, пытаясь разорвать меня, но вспарывали когтями лишь воздух и вырвали куски плоти с перьями из своей подруги. Я отпустил ее, чтобы не лететь за непосильной мне тяжестью вниз. Все равно первая прислужница Геры была обречена и удар о каменистый берег реки оборвет ее жизнь.

Отлично! Теперь они видели меня, и мы все могли порезвиться. Эти глупые полуптицы пока не понимали, что мое призрачное тело неуязвимо для них то тех пор, пока я сам не пожелаю сделать его плотным. С криками, хлопая крыльями, они носились вокруг, изо всех сил стараясь достать когтями. Я же смеялся, кувыркаясь в вечернем воздухе, еще светлом, не остывшем от солнечных лучей. Внизу под нами звенела река, изгибами разрезая лес и скалы, вдали виднелись горы и вулкан с тусклыми потеками лавы. Интересно, зачем Гере здесь вулкан? Говорят, владение бога отражают его душу. Наверное, в этом много истины.

Немного измотав гарпий своей игрой, я решил превратиться в охотника. Снова в правой «Хаурх Дарос» — да, эта магия может быть очень жестокой. Особенно для тех, кто смотрит на происходящее с жертвой со стороны. Я выбрал удобный миг, и мои невидимые пальцы вошли в грудь гарпии, налетавшей с правого бока. Я не промахнулся: эти пальцы сжали ее сердце. Рывок и оно с мерзким шлепком вылетело из разорванной груди. Если бы я не был бесплотным, то умылся бы брызгами ее крови. И как-то так удачно получилось, что как раз под правую руку, еще сжимавшую вздрагивающее сердце, попала другая бестия — «Хаурх Дарос» тут же лишил ее внутренностей. Куски плоти и перья разлетелись в стороны, словно в этой твари разорвалась боевая граната.

Оставшийся четыре полуптицы заметались теперь уже не в ярости, но в страхе. Они не могли понять, почему так происходит с их подругами, и кто этот неуязвимый противник, похожий на прозрачного человека. Я больше не ждал неожиданной атаки на тонком плане — в ближайшие минуты эриний или иных опасных сущностей здесь не предвиделось. Убрав с левой руки магический щит, теперь я мог задействовать обе ладони «Веил Литуам Лакши» — дословно на русском «Волна Холодного Покоя» или «Ледяная Волна». С двух рук эта магия намного эффективнее и отнимает у мага, потому что легче соблюдать симметрию воздействия. Я развел в стороны руки, формируя между ними сгусток лютого холода. Воздух вокруг засиял синеватыми всполохами, влага в нем тут же обратилась в ледяные искры. Почуяв близкую смерть, гарпии бросились врассыпную. Но трех из них это не спасло — ледяная волна мигом настигла их. Сверкая в воздухе кристалликами льда, налетела, сковала их тела, превратила сердца в хрупкие ледышки. Все три гарпии полетели вниз, чтобы встретиться с землей и разбиться на куски.

Последняя из оставшихся в живых… Да, еще была одна.