профессиональным пилотом». Джинни раньше не задумывалась о карьере пилота, но она сразу почувствовала, что это то, что нужно. Она могла бы специализироваться, например, на метеорологии. Пройденный курс летной подготовки, опыт полетов на небольших самолетах и диплом могли открыть ей двери в мир большой авиации.

Джинни также понимала, что кроме тридцатидневного курса школы, который она прошла со Скоттом в качестве инструктора, они были вместе только неделю после этой программы и девять дней, которые она только что провела с ним в Ландере и на Гранде. Это не так много, но были же и телефонные звонки, и множество писем и открыток…

«Грег дал тебе лучшую рекомендацию», – пошутил Скотт, рассказывая Джинни, что произошло в его семье после того, как его друзья вернулись в Нью-Джерси. Когда мать Скотта спросила о Джинни, Грег ответил, что она самая красивая и милая девушка, которую ему доводилось встречать. «Так что, Джинни Прайс, вы больше не тайна», – сообщил Скотт. Он также сказал, что если она спокойно относится к факту существования его школьной подруги, то и та девушка тоже должна воспринимать это нормально, хотя Скотт не говорил Джинни, спросил он ее мнение на этот счет.

Пока Скотт не хотел решать эту головоломку с женщинами и отодвинул ее на второй план. Год назад он принял решение не получать высшее образование, а в следующем собирался поехать в Альпы. Он чувствовал, что остался верен своей мечте стать альпинистом, хотя по-прежнему не представлял, как зарабатывать этим на жизнь. Он накопил денег на скромную поездку за океан, но перед отъездом в Швейцарию потратился на альбом с панорамами гор и подарил Джинни. «Эта книга отлично будет смотреться в твоей комнате, – написал он. – Я планирую подняться на Эйгер, Маттерхорн, Монблан. Надо осмотреться там. И знаешь, я привезу тебе камень с вершин в Альпах. Договорились? Договорились. Ты сможешь следить за моими восхождениями по этой книге, а когда я вернусь, мы откроем ее, и я скажу: “Да, я поднялся здесь и здесь, и здесь и т. д. и т. п.”». По крайней мере, таков был их уговор.

5. Следуя за радугой

Впечатляет, когда кто-то из глуши Нью-Джерси после пары курсов школы отправляется автостопом в Азию. Эти забавные истории интереснее, чем рассказы об экспедициях на Эверест.

Брент Бишоп, партнер Скотта по восхождениям и восходитель на Эверест

Вечерами на высоте, когда в походной печке что-то жарилось, а в котелке булькало тушеное мясо, Скотт порой скупо рассказывал об автостопе и о поездках на поездах и автобусах по Европе и Азии. Все это он предпринял, чтобы увидеть Гималаи. «Нам тогда не удалось ни на одну из этих гор взойти, но мы сделали неплохую попытку, – говорил он, а затем начинал заикаться, как в песне Боба Сигера, напевая почти про себя: Я еду в Катманду! Вот что я собираюсь сделать! К-к-к-к-катманду…»

Скотту тогда было девятнадцать, он провел в пути пять месяцев. Как он рассказывал позднее, это путешествие они придумали вместе с парнем по прозвищу Радуга, когда оба работали на урановой шахте. Я знал, что они добрались до Непала, но подробности первого путешествия Скотта в Катманду известны не были. Чтобы узнать больше, стоило найти Радугу.

Друзья Скотта по «Национальной школе лидерства» рассказали, что этот парень по имени Брюс Картрайт живет в Ландере. Когда я нашел номер и позвонил, трубку сняла его жена Барбара. Брюс работал в ночную смену медбратом в больнице в Ривертоне, в тридцати милях от Ландера. Я рассказал о себе и выразил надежду, что у Брюса найдутся время и желание поведать о юношеских приключениях со Скоттом Фишером. «Хорошо, что вы позвонили, – сказала Барбара. – Брюс порою вспоминает интересные вещи. В прошлом году мы отправились в поездку по стране с детьми, и он все время рассказывал эту историю».

Позднее я перезвонил и пообщался уже с самим Брюсом. Сначала у него сложилось впечатление, что я хочу услышать всю историю по телефону. Я разубедил его: «Мы поступим следующим образом: я появлюсь у вас на пороге с запасом пива. Сядем, поговорим, и, когда понадобится еще пива, я сгоняю за ним». Брюс, судя по голосу, почувствовал облегчение. Мы условились о времени, и через пару недель я поехал на машине в Вайоминг.

Ландер сейчас – это город с широкими улицами и хорошей планировкой. На главной улице в изобилии отличные ресторанчики, небольшие продуктовые и винные магазины. В квартале от нее расположено новое здание штаб-квартиры «Национальной школы лидерства» – трехэтажное сооружение, говорящее об успехе организации. На улицах попадалось много людей в ковбойских шляпах и одежде, подходящей для езды на дальние расстояния, а также в куртках для бэккантри. На первый взгляд, город словно населен ковбоями и альпинистами.

Я припарковался перед лесопильным складом – зданием, которое с первых дней пребывания Скотта в Вайоминге служило складом и местом проведения курсов школы. Внутри были комнаты, заваленные снаряжением и картами. В одном обширном помещении стояли столы для упаковки продуктов, которые можно было брать из пластиковых ведер и контейнеров. В коридоре висели старые фотографии инструкторов школы – группы физически здоровых, радостных молодых людей, стоящих рядом с табличкой, указывающей на лето их обучения. Рассматривая фотографии, я с удивлением увидел на одной Скотта Фишера, глядящего назад, на горы, а не в объектив.

Я позвонил Брюсу Картрайту, и он пригласил меня отужинать дома на окраине города. В дверях меня встретил высокий крепкий мужчина лет пятидесяти. На ужин было мясо лося, которого Брюс и его сын Джордж подстрелили на охоте. Джордж вел себя как образцовый подросток. Его сестра Мэри была на два года старше и гораздо более спокойная. Мы прочли молитву перед едой, затем поговорили о занятиях Барбары бегом на длинные дистанции и о лыжных соревнованиях, в которых принимали участие дети Брюса. Вместо пива я привез вино, и после ужина мы вновь наполнили бокалы, и Брюс начал рассказывать.

«Я родом из Детройта. Довольно рано понял, что есть тяга к приключениям и сильное желание не прожить всю жизнь на одном месте», – начал он. Отчим Брюса решил, что пасынку будет полезно попутешествовать несколько месяцев, и помог ему с деньгами на заграничную поездку. «Мне было семнадцать тогда, и я впервые оказался в Европе один на все лето».

Брюс быстро разобрался, как можно задешево переезжать с места на место, научился общаться с людьми и чувствовать и оценивать различные ситуации, в которые попадал на дороге.