противиться. Скотт был убежден, что придумает что-то, что позволит заниматься выбранным делом. Но даже если не получится, он все равно предпочтет мотаться по Западу, чем застрять в местности без вертикального рельефа.

Джинни тоже искала себя. На втором курсе университета стало очевидно, что ее интерес к профессии врача ослабевает. Почти сразу начали приходить письма от Скотта из разных уголков страны, а вечерами, когда тарифы на междугороднюю связь ниже, он звонил ей из придорожных телефонов-автоматов, которые называл «будка-подарок». Скотт рассказывал Джинни о путешествиях, о книгах, которые читает, и о своих всегда радужных планах. «Один старик подвез меня, он был без гроша в кармане, и я ему помог, – написал Скотт. – Он подарил мне ковбойскую шляпу, но я не похож на Джона Денвера».

Он послал Джинни по почте книгу о буддийской медитации и самоанализе. Он рассказал ей про швейцарских альпинистов, которых она встретила вместе с ним в каньоне Синкс, сообщив, что они все еще в Вайоминге и что он сделал с ними несколько восхождений. «Много улыбался и на все вопросы отвечал “да”, – смеялся Скотт. – Они говорят только по-немецки, а я нет».

Иногда он делился с Джинни разочарованием от попыток соблюсти баланс между заработком и скалолазанием. Жизнь также напоминала Скотту, что восхождения порою заканчиваются падениями. На месте шрама от операции, перенесенной несколько лет назад после перелома бедра, которое он разбил, сорвавшись со скалы, образовалась грыжа, и врач в Ландере предупредил, что потребуется новая операция. «Узнав о диагнозе, я сказал себе: “Черт возьми, Фишер, ты должен заниматься альпинизмом. Просто ДОЛЖЕН”, – написал он Джинни, обращаясь к себе в третьем лице, словно наблюдая, какое воздействие окажут на него эти слова. – Я еду в Йосемити вместе с Джимом, уверен, мы отлично проведем время. Ты должен сделать это, говорю тебе».

И Скотт снова отправился в путешествие, жажда постоянного движения, желание не стоять на месте помогали преодолевать то, что многие посчитали бы серьезными препятствиями.

Через несколько недель Скотт сидел в тени секвойи, скрываясь от жаркого калифорнийского солнца, льющегося на долину Йосемити. Он пил вино, ел сыр, болтал с туристами, которые останавливались, чтобы пообщаться с альпинистами, отдыхающими у подножия огромных гранитных скал, и писал открытку Джинни. «Йосемити полностью оправдал ожидания, парк великолепен!» – сообщал он о первой поездке в эту Мекку скалолазания, а затем с восторгом описывал технические аспекты восхождений, которые совершил на массивных гранитных стенах. Он называл отрезок веревки питчем[9] и использовал категории трудности маршрута, согласно которой питчи более 5,0 считались относительно легкими, от 5,6 – «приличными», а все, что выше, – «как раз подходящим для молодых скалолазов»[10].

«Ты не поверишь, какие тут масштабы, – писал он. – Мы пролезли 5,6 и 5,7. Не слишком впечатляюще, но эти скалы высотой от десяти до четырнадцати питчей».

Но вскоре Скотт вернулся в Ландер, по-прежнему не особо понимая, как найти стабильный заработок. «Нога все еще болит, но, наверное, просто не буду обращать на нее внимания», – сказал он Джинни.

На День благодарения Скотт отправился в Нью-Джерси, где его осмотрел семейный врач Фишеров и сказал, что в неотложной операции нет необходимости. «Это хорошо, – писал Скотт. – Остается ждать и делать специальные упражнения, чем я и занимаюсь. Так что в принципе, за исключением пары шишек, я здоров». Однако с деньгами у него было туго. Летний заработок ушел на осенние странствия, и никакого просвета не наблюдалось. «Поездка сюда и все мои путешествия пошли только на пользу, – объяснял он, – но пока планы туманные. Возможно, наймусь на корабль, плывущий в Венесуэлу, а может, нет. Не хочется уезжать с Запада. В понедельник точно узнаю насчет корабля. Еще напишу в школу, но, если там не найдется работы, придется искать ее здесь, чего очень не хочется».

Швейцарские альпинисты пригласили Скотта приехать к ним в Альпы, и он решил, что если сможет отложить немного денег, то поедет в следующем году. Пока же требовалось как-то покрывать текущие расходы, поэтому Скотт устроился в местный ресторан, где работал поваром его друг Грег Мартин. «Работу на корабле по-прежнему не исключаю, – писал он Джинни. – Это исследовательское судно для поиска месторождений нефти. Экипаж сейчас в порту на месяц, поэтому я нашел другую работу на это время. Это классное заведение, мы с Грегом отрываемся по полной».

Грузовик Скотта стоял на подъездной дорожке у дома его родителей, он слишком поизносился, чтобы пройти техосмотр в Нью-Джерси, и Скотт стал использовать его как личное убежище. «Просто сижу в нем, – вспоминал Скотт. – Будда говорит, что все образуется, но, похоже, в этой философии есть слабые места».

Живя с пустым карманом в разбитом пикапе перед отчим домом, Скотт был очень далек от мест, где хотел оказаться. Он мечтал о восхождениях, но путь к вершинам теперь скрывался в тумане. Он направил запрос в школу относительно преподавания на зимних курсах и все еще сохранял надежду на работу на исследовательском судне, но постепенно становилось очевидным, что отсутствие новостей говорит само за себя. Надежды и планы Скотта застряли так же, как и его автомобиль.

Таким образом Скотт перебивался до Рождества, а затем отправился автостопом в Ландер, по пути звоня Джинни из «будок-подарков». Ей было чем поделиться, в том числе тем, что она бросает колледж. Джинни точно знала, что получит высшее образование, но сейчас это было неправильно: родители платили за обучение, а она понятия не имела, что хочет изучать, только знала, что не медицину.

«У меня так много разных идей, – говорил ей Скотт. – Но хочу задать вопрос: что ты собираешься делать? Полагаю, у человека должна быть какая-то цель, неважно, далекая или близкая. Я просто размышляю вслух, ни в коем случае не осуждаю. Странно такое слышать от меня, да?»

Обрадованный возвращением в Вайоминг, Скотт отправился на нефтяные месторождения в окрестностях города Каспера, но оказалось, что нефтяная компания, по слухам, искавшая работников, никого не набирает. Когда денег не осталось вовсе, Скотт устроился на урановую шахту возле Джеффри-Сити в часе езды от Ландера. Это, что называется, была работа от отчаяния. И Скотт, и его друзья по школе шутили, что, если жизнь не удастся совсем, можно устроиться на урановые рудники. Похоже, шутка стала реальностью, и Скотт начал работать оператором, управляя вагонетками с рудой. «Зачем я это делаю? Как это меня приближает к цели? – написал он как-то Джинни, а затем сам ответил на этот вопрос. – Чтобы много лазать, нужны деньги. Все просто. Я выдержу».

И он выдержал, по