На этом запас метательных снарядов иссяк, но у Ровертона еще оставался убийственный жезл, а Вольмар припас какой-то аппарат с линзами, намереваясь использовать его как дубину, когда дойдет до рукопашной.

Все с той же мерзкой нечеловеческой невозмутимостью, задержавшись ровно настолько, чтобы убрать с дороги жертвы последнего залпа, гномы продолжили наступать. Земляне ждали их на верху лестницы.

В этот миг Ровертон, чутко прислушиваясь, уловил сзади какой-то шум – как будто что-то легонько ткнулось в купол. Он оглянулся. Летательный аппарат, напоминающий длинную ладью, без крыльев и без всяких видимых приспособлений для воздухоплавания, причалил к башенке, обмотав ближайшие колонны цепями, наподобие щупалец, и с него на площадку обсерватории уже прыгали с десяток гномов.

Ровертон предупредил Вольмара о новой опасности.

– Капитан, вы пока обороняйте лестницу, а я займусь этими деятелями, – сказал он, бросаясь навстречу вновь прибывшим.

Эти последние немедленно нацелили на Ровертона невиданное прежде оружие – длинные трубки, расширенные на концах подобно горну. Гибкие пальцы гномов пробежались по кнопочкам на трубках, и каждое оружие выпустило струю пара жемчужных оттенков. Противники целились Ровертону в голову, и он предположил, что пар – это ядовитый или парализующий газ. Очки его дыхательной маски запотели, и он, ничего не видя, ощупью пробирался между причудливыми астрономическими приборами.

Он споткнулся обо что-то, шагнул вперед, силясь удержать равновесие, и с грохотом наступил на вдавленный в пол центральный диск.

В глазах у Ровертона прояснилось, поскольку жемчужный пар остался выше, и на миг он увидел толпу противников, размахивающих своим затейливым оружием. Едва не падая, свободной рукой он схватился за один из двух вертикальных стержней посередине диска, но услышал крик Вольмара и быстро обернулся, непроизвольно дернув за стержень. Дальше Ровертон успел только заметить, что Вольмар упал, а на него навалилась толпа гномов, и тут все исчезло, будто снизу вверх стремительно поднялся черный занавес. Диск, на котором стоял Ровертон, с невероятной скоростью летел вниз, в глубокую темную шахту.

Глава VI

Вероятно, это был своего рода лифт. Ровертон нечаянно отправил его вниз, когда дернул за стержень, оборачиваясь к капитану. Лифт набирал скорость, будто камень, падающий с высоты. Ровертон изо всех сил вцепился в стержень, чтобы ненароком не задеть стены шахты.

Скоро в темноте замелькали красные вспышки, почти сливаясь друг с другом. Должно быть, выходы из шахты на разные этажи. Наверняка, орудуя одним или другим стержнем, Ровертон мог бы остановить лифт или повернуть его вспять. Он даже подумал было вернуться в башенку и умереть, сражаясь рядом с павшим Вольмаром. Но Вольмара не вернешь – так какой смысл? Ровертон совершенно растерялся, на душе было тоскливо, черная усталость окутала его липкой паутиной. Остатки воли были сломлены.

Придавленный свинцовым отчаянием, обреченно смотрел он на проносящиеся мимо красные огни. Их были, наверное, сотни. Он падал вниз, к поверхности планеты, на которую не ступала еще нога человека; должно быть, прежде чем погибнуть, он еще увидит непосильные для разума тайны и чуть больше узнает об ужасах и грозных опасностях враждебного мира. Ровертон смирился с судьбой. Впрочем, он не был безоружен – в руке он все еще сжимал смертоносный жезл, и зеленый набалдашник ярко светился в темноте.

Лифт остановился внезапно, плавно и беззвучно. Ровертона залил шафранно-желтый свет из низенькой дверцы. В тот же миг его слух был атакован мешаниной рокота и басовитого металлического лязганья, которые шли, казалось, отовсюду. Похоже, стремительный спуск привел Ровертона с верхушки башни прямиком в подземелья исполинского города.

Согнувшись, он еле протиснулся в дверь – она свободно пропустила бы мерцающих гномов, а для рослого землянина была маловата. Моргая от яркого света, Ровертон осмотрелся. Помещение, где он очутился, было так огромно, что казалось бесконечным. И на всем этом неохватном пространстве громоздились гигантские механизмы всевозможных геометрических форм из темного камня и глянцево поблескивающего металла. Желтый свет исходил из открытого котла или печи, где блистала какая-то расплавленная масса. Дальше стояли и другие такие же пылающие печи, а в механизмах, бросая зловещие отблески, сверкали отверстия, похожие на горящие красные глаза.

От некоторых машин отходили громадные разветвленные трубы, исчезая в темноте под воронкообразным сводом. В бешено мелькающих бликах и громадах теней смутно виднелись исполинские фигуры, но Ровертон не сразу понял, что это живые существа. Десяти-двенадцати футов ростом, они были так же причудливы и нескладны, как механизмы, которые они обслуживали. Здесь же были два-три гнома, по всей видимости надзирающие за работой.

Ровертон решил, что наткнулся на какую-то энергетическую станцию. Великаны, возможно, принадлежали к народу, который гномы поработили и заставили трудиться на подземных заводах.

У ближайшей печи дежурил всего один великан, и стоял он спиной к Ровертону. Надеясь остаться незамеченным в полутьме огромного зала, землянин начал пробираться к дальнему ряду машин, которые, по всей видимости, не работали и стояли без присмотра. Он понятия не имел, зачем это делает и что надеется найти; он был измучен, изможден и телом, и душой. Благотворное действие гномьего снадобья понемногу проходило, и Ровертон пошатывался от приступов слабости. Вдобавок его подкосила гибель Вольмара, его капитана и друга. Ни разум, ни мышцы, ни органы чувств не работали как следует. Ровертону даже в голову не пришло остаться в шахте и попробовать как-нибудь выбраться на другой уровень, откуда будет легче спастись.

Он почти успел укрыться в тени громадного пирамидального механизма, но тут его заметил какой-то великан. Гигант погнался за ним огромными шагами, неуклюже раскачиваясь на ходу. Ровертон, убегая, оглянулся и в тускло-красном свете впервые увидел великанье лицо. Биологический кошмар – единственный выпученный горящий сернисто-желтым огнем глаз там, где у человека был бы рот, а все остальное лицо – сплошная масса шевелящихся змеевидных щупалец вокруг щели в самом центре. Туловище и конечности были столь же чудовищны.

От ужаса у Ровертона прибавилось сил, и, петляя между неработающими машинами, он кое-как оторвался от своего неповоротливого преследователя. Но хриплый рев, отчасти заглушивший грохот машин, возвестил, что к погоне присоединились и другие. В общем гаме различалось пронзительное и мелодичное посвистывание гнома-надсмотрщика.

К счастью, эта часть зала была пустынна. Ровертон мчался сломя голову и наконец достиг смутно темнеющего в полумраке выхода. Дальше коридор шел под уклон под углом около двадцати градусов. Беглец пронесся по нему в еще один огромный зал, тихий и, по-видимому, заброшенный. Ровертон оказался бы в полной темноте, если бы не светящийся жезл. В