Шрифт:
Закладка:
— С бражкой ты хорошо придумал, — похвалил Пивз, принимая от лесника предмет его гардероба. — Запашок что надо! С ног валит. Не бархатный футляр, конечно, зато надежно.
— Разве ж то надежность... Вот если б в лесу спрятать! — в голосе Хагрида появились просительные нотки. — Давай, а? Я такое место знаю — ни одна живая душа не сыщет!
— Ее не от живых прятать требуется...
Зарыть ли в землю, утопить в омуте, забросить на дно самого глубокого ущелья — рано или поздно осколок души притянет бывшего владельца. Прокопается, донырнет, долезет... Да, прав был директор, пусть уж лучше лежит под боком, в Хогвартсе. Хотя бы приглядывать проще. К тому же хранителям было твердо обещано, что отныне Тому Реддлу вход в замок заказан.
Уничтожить бы проклятую... Но опять Дамблдор вмешался: мол, не время еще и не так это легко, как кажется. С тем, что непросто, дух хаоса был согласен. Уж в разрушениях-то он разбирался! Привидения поворчали, но затем согласились с доводами директора.
...Когда Елена Рэйвенкло поинтересовалась, где именно была спрятана на время реликвия матери, Пивз коротко ответил, что в хижине Хагрида. В самом деле, к чему подробности?
А вонь выветрилась по пути в Выручай-комнату.
* * *
Часы в кабинете мерно отсчитали двенадцать ударов. Пошли четвертые сутки, а он так и не пришел в себя. Проверять не требуется: в случае чего Сивилла бы прислала Патронус. Или — что вероятнее, — примчалась бы на радостях сама. Ведь прибежала, когда домовик перенес Квиринуса в кабинет слизеринского декана... И как только узнала?
— Он без сознания и тебя не услышит, — предупредил Северус ее радостный вопль. — И лучше не трогай: он еле живой.
— Почему он здесь? — удивилась Сивилла.
— Тут безопасней. Сделай доброе дело, приведи Помфри.
Целительница не заставила себя долго ждать. Тщательно осмотрела лежащего, одобрительно покивала, глядя на шрамы. Да, кровь единорога почти исцелила его тело. Рубцы на ладонях и голове начисто свести вряд ли удастся, слишком силен магический ожог, но это уже не так страшно и вполне можно отложить на потом... Лицо Помфри, несмотря на обнадеживающие слова, оставалось озабоченным.
Оно стало совсем хмурым, когда ни специальные заклинания, ни зелья не помогли Квирреллу очнуться.
— Дело плохо, Северус. Точно такое же состояние я наблюдала у тех, кто пережил Поцелуй дементора. Тело живет, но сознание...
— А если переправить его в Мунго? — перебил ее Снейп.
— Там тебе скажут то же самое.
— Сколько он еще протянет?
Помфри снова поглядела на Квиррелла, точно надеялась увидеть то, что не разглядела первый раз.
— После Поцелуя можно жить годами, особенно если сердце здоровое. Но он сильно истощен... Так что в лучшем случае — неделя.
— Неужели ничего нельзя сделать? — дрогнувшим голосом спросила Трелони.
— Ты можешь попробовать, — мягко ответила Помфри. — Я не верю в сказки о силе любви, но если ты будешь ухаживать за ним, держать его за руку и говорить хорошие слова — хуже ему точно не станет. Если уж волшебники откажутся от веры в чудо...
— Это глупо, — бросил Северус.
Но его уже не слушали. Сивилла принялась хозяйничать, вызывая домовиков, плотнее подтыкая одеяло больному и расспрашивая Помфри обо всех тонкостях ухода за ним. Не прошло и десяти минут, как все было улажено и обе женщины покинули кабинет.
— Странно, как еще в Мунго не открыли отделение держателей за руку, — Северус сердито прошелся из угла в угол. — И ведь эта идиотка поверила!
— Помфри все-таки дала ей надежду, — заметила из своей рамы Моргана.
— Ложную.
— Такая лучше, чем никакой. И потом, кто может знать наверняка? Вдруг и в самом деле...
— Не существует никакого «вдруг», — он остановился, невидящим взглядом уставясь на ковер под ногами. — Думать надо. Думать.
* * *
Стена. Шершавая, каменная. От горизонта до горизонта и вверх — за облака. Мысль уперлась в стену и не двигалась с места; тараны книжной мудрости разбивались в щепки и впустую взрывался порох отчаянных догадок. А время — несговорчивый торговец, — уходило, скупо отсчитывая удары сердца в теле, куда никак не могла вернуться душа.
Квиринус выглядел спящим. Белоснежное белье постели, в комнате прохладно и чисто. Снейп не верил своим глазам: неужели такое сотворила безалаберная Трелони, демонстративно плюющая на быт? Впрочем, Сивилла по-прежнему куталась в шаль невероятной расцветки и хотя бы в этом не изменила себе.
— Ты придумал что-нибудь? — подалась она к вошедшему, едва он показался на пороге.
Не надо так смотреть. Не Бог, не Основатели, не Дамблдор — всего лишь зельевар с горой бесполезных корешков и звериной требухи. От тебя, Сивилла, и то больше проку — заглянешь в стеклянный шар, высмотришь там подсказку из будущего...
Прорицательница молчала.
— Я ничего не придумал, — он сел на край постели. Почему-то сразу задрожали руки.
— Тогда что ты собираешься делать? — насторожилась Трелони.
— Напроситься на чай под розовым абажуром.
Последнее, что он почувствовал, погружаясь в чужое сознание — кожа на висках Квиринуса была сухой и холодной.
* * *
Чайка закричала зло и пронзительно почти над самым ухом. Мокрый серый песок пружинил под ногами. Море?
Северус огляделся: да, так и есть — долгий прибой облизывал голый пологий берег, сизая вода вдали незаметно сливалась с небом... Это облака, или здесь у небес такой же скучный цвет? Теплый сырой ветер пах солью и водорослями.
Квиринус — прежний, без шрамов,
