Шрифт:
Закладка:
— Не говорите глупостей! У меня только один сын.
Она повернулась к сидящему в углу Хэкетту и показала зубы, что, по-видимому, должно было изображать материнскую улыбку. При виде этой улыбки он тревожно заерзал. И вдруг сказал:
— Не стоит притворяться, мама. Он без особого труда узнает про Джаспера. Наверное, уже знает. И кроме того, по-моему, мне пора чистосердечно во всем признаться.
— Не валяй дурака!
— Признаться в чем? — спросил я.
— В том, что я убил моего единокровного брата Джаспера Блевинса. Если вы дадите мне возможность объяснить, что произошло, у вас появится, я уверен, совершенно иная точка зрения на случившееся. Присяжные никогда бы не признали меня виновным.
— Смотри, не переусердствуй. — сказала его мать. — Говорю тебе, ты делаешь непростительную ошибку, доверяясь этому сукиному сыну.
— Кому-то должен же я доверять, — возразил он. — А этот человек спас мне жизнь. Кстати, я не согласен с тобой, что мы не обязаны ему заплатить. Он эти деньги заработал.
— Вы хотели рассказать мне, как вы убили Джаспера, — напомнил я.
Он глубоко вздохнул.
— Сначала я расскажу, почему я убил его. Джаспер застрелил моего отца. Мы с отцом были очень близки, хотя я долго его не видел. Я жил в Лондоне, изучал экономику с тем, чтобы рано или поздно стать во главе нашей компании. Отец был в расцвете сил, и я не сомневался, что он проживет еще много лет. Когда мне стало известно о его смерти, от горя я чуть не лишился рассудка. В ту пору я был еще очень молод, лет двадцати с небольшим. И когда я прилетел домой, я был полон решимости отыскать убийцу моего отца.
Хэкетт говорил словно по писаному, поэтому я не очень верил ему.
— И как же вам удалось его отыскать?
— Это оказалось не очень сложным делом. Мне стало известно о ссоре Джаспера с отцом.
— Кто вам сказал?
Он посмотрел на мать. Она оттолкнула от себя воздух ладонью.
— Не вмешивай меня в свои дела. Если хочешь послушать моего совета, немедленно замолчи.
— Чего вы боитесь, миссис Марбург?
— Вас, — ответила она.
— Дайте мне досказать, — чуть подвывая, продолжал Хэкетт. — Я узнал, что Джаспер вместе со своей женой живет на ранчо, и я отправился туда. Произошло это на второй или третий день после убийства отца. Я сказал ему, что он убийца. Тогда он бросился на меня с топором. К счастью, я оказался сильнее, или мне просто повезло. Я вырвал у него топор и раскроил ему голову.
— Значит, человеком с бородой были вы?
— Да. Еще студентом в Лондоне я отрастил себе бороду.
— А Лорел была там, когда вы убили Джаспера?
— Да. Она видела, как это произошло.
— И Дэйви?
— Он тоже был там. Так что вряд ли его можно винить в том, как он поступил со мной. — И Хэкетт дотронулся до своего все еще опухшего рта и синяков, что растеклись под глазами.
— А как он поступил?
— Насколько вам известно, он довольно сурово со мной обошелся. Сначала он хотел положить меня под поезд. Потом передумал и заставил показать ему дорогу на ранчо. Он, по-видимому, пытался восстановить то, что произошло когда-то, а потому принудил меня признаться в том, что я вам только что рассказал. Тогда он меня зверски избил и угрожал убить, но снова передумал.
— Вы сказали ему, что вы его настоящий отец?
Какая-то удивленная ухмылка приподняла угол его рта и прищурила один глаз. Так бывает у людей, перенесших небольшой инсульт.
— Конечно.
— И что же произошло, когда вы ему это сказали?
— Он развязал мне руки и ноги. Мы побеседовали. В основном говорил он. Я пообещал ему деньги, сказал, что, если он хочет, дам ему свое имя. Но его больше всего интересовала истина.
— То есть факт, что вы убили Джаспера?
— Да. Я лично его не очень интересовал. Эту часть истории он выключил из своего сознания.
— Я что-то не совсем понимаю, — отозвался я. — По вашим словам, вы убили Джаспера, защищая себя. Я согласен, что суд присяжных найдет вас виновным самое большее в непредумышленном убийстве. Зачем же вы скрывались и пошли на то, чтобы избавиться от тела убитого?
— Это не я. Это Лорел. Она, вероятно, чувствовала себя виноватой из-за нашей связи еще в Техасе. Да и я, признаться, чувствовал себя виноватым и в этом и во всем прочем. Не забывайте, что Джаспер был моим братом. Я чувствовал себя Каином.
Может, когда-нибудь, давным-давно, он и вправду чувствовал себя Каином, но сейчас в его словах явно слышалось что-то фальшивое. Его мать зашевелилась и опять перебила его.
— Твое признание дорого тебе обойдется. Ты это еще не понял? Хочешь, чтобы этот сукин сын забрал все, что у тебя есть?
Не сводя с меня глаз, Хэкетт ответил:
— Не думаю, что мистер Арчер способен на шантаж.
— Верно, такие, как он, называют это по-другому. Следствие, расследование, выяснение обстоятельств и так далее. Сначала мы купим ему жилой дом, потому что ему негде жить, потом помещение для его конторы, потому что ему негде хранить его папки, а с него мы получим по пять центов за доллар. — Она встала. — Какова ставка на этот раз, ты, сукин сын?
— Перестаньте, Этта. Нельзя так злиться, вы же выходите из образа. А я-то никак не мог понять, откуда у Лорел появился жилой дом, да и у вашей матушки тоже.
— Оставьте мою мать в покое, она не имеет ничего общего со всей этой историей. — По-видимому, я наступил миссис Марбург на больную мозоль. — Вы что, разговаривали с Элмой?
— Немного. Кстати, ей известно гораздо больше, чем вы думаете.
Впервые за время нашего знакомства в глазах миссис Марбург появился страх.
— Что ей известно?
— Что Джаспер убил Марка Хэкетта. И, по-моему, она считает, что это сделано по вашему наущению.
— Еще чего! Джаспер сам это задумал.
Миссис Марбург поняла, что допустила промах. Теперь страх был не только в глазах, он расползся по всему лицу.
— Джаспер признался вам, что убил Марка? — спросил я.
Вспомнив, что можно укрыться за давностью преступления, она не сразу, но ответила:
— Не помню. Прошло слишком много лет, да и я тогда была вне себя от горя.
— Значит, не хотите ответить? Тогда попросим магнитофон нам помочь. — И я потянулся к магнитофону, собираясь его включить.
— Подождите! — сказала миссис Марбург. — Сколько
