Шрифт:
Закладка:
— Почему ты не рассказала мне об этом, Сэнди?
— Я рассказываю тебе сейчас.
— Почему ты не рассказала прошлым летом, когда это случилось?
Она посмотрела на него с презрением.
— Откуда ты знаешь, что это случилось прошлым летом? Я сегодня этого не говорила.
Он как-то недоуменно огляделся и бросился объяснять:
— Мама говорила. Нет, она мне ничего не рассказывала. Просто в твоем дневнике было что-то написано, разве нет?
— Да, я написала об этом, — призналась она. — Я знала, что Бернис читает мой дневник. Но ни она, ни ты не промолвили ни слова.
— Я поступил так по совету твоей мамы, Сэнди.
Она разозлилась и расстроилась, но говорила скорей как женщина, а не как девчонка. Больше Сэнди не боялась.
Пока Себастиан принимал душ, мы с Сэнди сидели за ломберным столиком и вели беседу.
Первой заговорила Сэнди, поблагодарив меня, что само по себе было неплохим признаком.
— Не надо благодарить, — ответил я. — Мне до смерти хотелось поплавать. Ну как, больше не будете делать глупостей?
— Обещаний я не даю, — сказала она. — Мне противно жить в этом мире.
— От того, что вы покончите с собой, мир не станет лучше.
— Но мне станет лучше. — Некоторое время она молчала и не двигалась. — Я думала, что с Дэйви я сумею забыть все это.
— Чья это была мысль?
— Его. Он познакомился со мной на набережной, потому что ему сказали, что я знаю Хэкеттов. Он искал возможности добраться до Стива, и я была рада помочь.
— Почему?
— Вам известно почему. Я хотела отомстить и ему и Лупе. Но от этого мне не стало лучше. Только хуже.
— Что хотел Дэйви?
— Трудно определить. У пего всегда находились три-четыре причины на каждое дело, три-четыре различных версии. Но он в этом не виноват. До Лорел ему ни разу не открыли правды о том, кто он. И даже тогда он не был уверен, правду ли она говорит. Лорел была пьяной, когда сказала ему.
— Когда призналась Дэйви, что его отец Стивен Хэкетт?
— Я не знаю, что она сказала ему. Честное слово, — добавила она так же, как и ее мать и с той же интонацией. — Мы с Дэйви мало разговаривали в конце. Я боялась и продолжать свою дружбу с ним, и бросить его. Я не знала, на что он способен. Да он и сам не знал.
— Оказалось, что он способен на многое. — Сейчас самое время сказать ей, подумал я, пока окончательно не определились все события, которым суждено произойти в эту ночь. — Сегодня днем Дэйви убили.
Она тупо смотрела на меня, словно окончательно утратив способность к проявлению эмоций.
— Кто его застрелил?
— Генри Лэнгстон.
— Я считала его другом Дэйви.
— Он был его другом, но у него, как и у большинства людей, есть свои беды.
Она осталась размышлять над моими словами, а я пошел в спальню, где ее отец выбирал, что бы ему надеть. Он остановился на водолазке и легких брюках, от чего сразу стал похож на молодого и самоуверенного актера.
— Что на повестке дня, Кит?
— Еду к Хэкетту и возвращаю ему чек.
Его слова меня удивили. Он и сам, похоже, был удивлен.
— Очень рад, что вы так настроены. Но лучше отдайте чек мне. Это вещественное доказательство.
— Против меня?
— Против Хэкетта. На какую сумму выписан чек?
— На сто тысяч долларов.
— А наличными сколько он вам дал на пленки?
Он ответил почти сразу.
— Десять тысяч. Я расплатился ими с миссис Флайшер.
— Хэкетт сказал вам, зачем ему понадобились пленки?
— Объяснил, что Флайшер пытался его шантажировать.
— На основании чего?
— Не сказал. Я решил, что у него был с кем-то роман.
— Когда вы ему отдали пленки?
— Только что. Незадолго до вашего приезда.
— Кто был у них дома, Кит?
— Я видел только мистера Хэкетта и его мать.
— У них есть магнитофон?
— Есть. Они еще пробовали, подходят ли кассеты.
— Сколько всего было пленок?
— Шесть.
— Кому вы их отдали?
— Я передал их миссис Марбург. Она была в библиотеке. А что потом с ними сделали, я не знаю.
— И вам дали чек? Верно?
— Да. Сам Хэкетт.
Он вынул из бумажника желтый чек и вручил его мне. Точно такой же, как тот, что лежал у меня в сейфе, только этот был подписан Стивеном Хэкеттом, а не его матерью, и датирован сегодняшним днем.
Сила духа, которая потребовалась Себастиану, чтобы расстаться с деньгами, казалось, возродила в нем нравственные устои. Он вышел вслед за мной в гостиную.
— Я поеду с вами. Мне хочется сказать этому подонку, что я о нем думаю.
— Нет. Вам следует сделать кое-что другое.
— Что именно?
— Отвезти вашу дочь обратно в центр, — сказал я.
— А нельзя мне взять ее домой?
— Нет, пока нельзя.
— И потом тоже будет нельзя, — сказала Сэнди. Но она уже по-другому смотрела на отца.
ГЛАВА 34
Капитан Обри ждал меня у входа в полицейский участок. А беседу мы вели в колоколообразном холле старого здания, подальше от ушей дежурного сержанта. Обри, когда я в общих чертах поведал ему то, что знаю и о чем догадываюсь, захотел поехать к Хэкеттам вместе со мной.
Я напомнил, что ему придется предъявить ордер на обыск, получение которого потребует некоторых усилий. А Хэкетт тем временем может уничтожить пленки или стереть запись.
— Чем так важны эти пленки? — спросил Обри.
— В них правда об убийстве Лорел Смит. Сегодня я узнал, что у Стивена Хэкетта был с ней роман лет двадцать назад. Дэйви Спеннер — их сын.
— По-вашему, ее убил Хэкетт?
— Пока сказать не могу. Но он заплатил за эти пленки десять тысяч.
— Даже если так, вы не можете войти и схватить его.
— От меня этого и не требуется, капитан. Но я работаю на миссис Марбург, а потому могу проникнуть в дом.
— А выбраться оттуда сумеете? — мрачно усмехнулся он.
— Думаю, да. Хотя, может, мне и потребуется подмога. Но сначала я должен побыть с ними наедине.
— А потом?
— Будьте поблизости. Если мне понадобится помощь, я закричу.
Обри проводил меня до машины.
— Берегитесь миссис Марбург, — предупредил он, нагнувшись к стеклу. — Когда убили ее второго мужа, я… — Он откашлялся и подправил фразу, заменив первое лицо безличным оборотом: — Подозревали, что и она принимала участие в преступлении.
— Вполне возможно. Марка Хэкетта убил ее сын от первого брака,
