Министр замолк.

— Это всё? — только и спросил я.

— Да, Ваше Высочие.

— Вы упомянули только две культуры. Насколько мне помнится, закупили больше двух.

На лбу князя появились капельки пота, и он лишь выдавил из себя:

— Я зачитал справку, подготовленную лицами, которые были ответственны за это дело. О чём-то ещё мне неизвестно.

— Понятно… — протянул я в полной тишине. — К вам, Конон Ликургович, пренензий нет, поскольку министр никак не может помнить обо всём. Но…. Были потрачены государственные деньги… И вот они утекли, как вода из ладоней…. И никто не виноват. Кстати, сколько денег было на это отпущено?

— Я не помню точно, — неуверенным голосом произнёс князь. — Вроде как пять тысяч рублей.

— Пять тысяч? — деланно удивился я. — Не каждому дворянину в банке дадут кредит в пять тысяч рублей. Что если упомянутые вами ответственные лица вернут в казну эту сумму?

— Простите, Ваше Высочие, — почти возмутился министр. — Но никто же не украл эти деньги. Просто урожай был небольшой…

— Насколько же небольшим был урожай?

— У меня нет об этом сведений.

— Может, никто ничего и не сеял? — спросил я прищурившись. — Может, семена просто были проданы на сторону?

Лицо князя Дулова начало багроветь.

— Это был риторический вопрос, — поспешил успокоить я министра, боясь, что его хватит удар.

Я посмотрел на присутствующих. У многих на лицах читалось одно: «Неужели на государственном совете впредь начнут требовать отчёты о потраченных каких-то пяти тысячах рублях?»

— Господа! — настало мне время взять быка за рога. — Доколе в государстве ответственные лица не начнут отвечать за свои дела, порядка не будет. Обсуждаемый вопрос, каким бы незначительным он может показаться на первый взгляд, характеризуется поговоркой: «правая рука не знает, что делает левая». Мне представляется необходимость создать службу, которая бы осуществляла контроль расходования государственных средств. То есть, в её введении будет находиться не разрешение или запрещение выдачи денег, а то, что в западных странах называется независимым аудитом.

Брови некоторых присутствующих поднялись, но голос подал лишь министр финансов князь Яблоновский:

— Кому будет подчиняться упомянутая служба, Ваше Высочие?

— Правителю, — просто ответил я. — Счётная палата будет подчиняться главе государства. Иначе особой пользы не будет.

— В казне не так много свободных денег, чтобы создавать ещё одно ведомство, — глухо произнёс Мирон Несторович.

— Часть средств можно брать с тех, чьи злоупотребления будут вскрыты Счётной палатой, к примеру, — как можно равнодушнее ответил я. — Своеобразная мотивация для лучшей работы новых чиновников…

— Я понимаю, Ваше Высочие, что контроль важен, — произнёс министр финансов, — но люди могут быть обижены недоверием.

— Вы хотите сказать, что ответственные лица, о которых упомянул только что князь Дулов, обидятся, если от них начнут требовать подробные отчёты о потраченных деньгах? — с металлом в голове задал я вопрос.

— Нет… Нет… Я о другом…

— Уважаемый Мирон Несторович! — не меняя тон голоса, продолжил я. — Обидчивым людям следует работать лишь на себя. На государственной службе таковые не нужны. Если кто неразумно тратит деньги, то ему следует на это указать. Ну, а воры должны сидеть в тюрьмах.

— Вы меня неправильно поняли… Я не против…

— Вот и хорошо! Ставлю вопрос на голосование. Кто против создания Счётной палаты?

Я смотрел на опешивших членов Малого Совета и внутренне улыбался. Понятно, что никто не будет открыто выступать против моего предложения, да ещё после только что прозвучавшего мини-обсуждения. Кулуарно, конечно же, министры начнут жаловаться…. А вот пред лицом императрицы не посмеют сопротивляться. Вон, она сидит и с лёгким прищуром смотрит на присутствующих.

— Мы видим, что предложение наследного принца принято, — подала голос Елена Седьмая. — Раз так, то пусть Его Высочие в ближайшие дни подготовит все необходимые документы для создания нового ведомства. Впереди ещё немало важных государственных вопросов… Так что переходим к рассмотрению следующих…

Глава 60

— Рад видеть, Пётр Ипполитович! — приветствовал я князя, прогуливавшегося в парке по недавно выпавшему снегу. — Не мог, к сожалению, встретиться в день вашего приезда, поскольку был занят своей лейб-гвардией. Надеюсь, вы хорошо разместились?

— Премного благодарен Вашему Высочию, за внимание! И да… Тут все только и говорят, что вы уезжали со своими воинами на учения.

— Это было не так уж и сложно, если сравнивать с настоящими боями. Когда гвардия месяцами сидит в казармах, то ничего хорошего от этого не будет. Солдаты должны всегда чем-то заниматься.

— Солдаты? — поднял бровь Шаликов. — Ах, да… Так называют своих воинов германцы.

— Я не считаю непатриотичным подобное словоупотребление даже в настоящее время. Воин же слишком обобщённый термин. А вот сказал солдат, и сразу ясно, кто имеется в виду. Впрочем, офицерам долгое безделье тоже вредно… Дуэли там всякие начинают затевать.

— Вы правы, принц. Воины должны всегда быть готовы к войне.

— А где Ника и Анна?

— Ника… — лицо князя стало печальным. — Она не приехала… Занемогла. Анна же не посчитала возможным оставить её одну.

— Понятно, — с грустью ответил я.

— Ничего, — попытался взбодриться Шаликов. — Дело молодое… Кто из нас не болел?! Тем более, что современные лекарства немало способствуют быстрому выздоровлению. Во времена моей молодости таковых не было, и лечили травяными отварами.

— Значит, в другой раз приедут. Мы же займёмся вашим делом, — взял я себя в руки. — Постойте! Вы уже знаете, что Ея Величие соблаговолила дать вам аудиенцию?

— Аудиенцию?! — забеспокоился князь. — Но я не испрашивал аудиенцию.

— Что в этом странного? Вы личность известная, заслуженная. Почему бы императрице и не встретиться со своим верным вассалом?

Шаликов как мог, приосанился и всем своим видом попытался показать, что есть ещё порох в пороховницах. И ему вполне удалось, как по мне.

— Обратитесь к секретарю… Впрочем, — я немного подумал, — сам всё устрою и поговорю с матушкой.

— Не стоит так беспокоиться, Ваше Высочие… — начал было князь.

— Стоит, Пётр Ипполитович, стоит. Эти секретари могут быть такими занудами, когда хотят показать свою значимость, что запросто продержат вас попусту