Шрифт:
Закладка:
Воображение обратилось в сторону Африки. Я видел сотворенную человеком водную нить, разделяющую Запад и Восток; минареты, пирамиды и вечно ждущего сфинкса. Древний Мемфис был полон эхом Магнитостроя. Южнее черные народы спали на берегах больших озер. Слоны топтали урожай. Еще дальше англичане и голландцы процветали за счет труда миллионов негров, которые уже начинали смутно грезить о свободе.
За громадой Африки, за Столовой горой, я видел черный от бурь Южный океан, а еще дальше – ледяные утесы с пингвинами и тюленями и снежные поля единственного безлюдного континента. Воображение рисовало полуночное солнце, пересекающее полюс, минующее Эребус, разворачивающий горностаевую шубу своей лавы. Севернее оно мчалось над летним морем, мимо Новой Зеландии, этой более свободной, но менее сознательной части Британии, к Австралии, где зоркие пастухи на лошадях собирали свои стада.
Глядя же со своего холма в восточном направлении, я видел усеянный островами Тихий океан, а за ним – Америку, где потомки европейцев давным-давно покорили выходцев из Азии благодаря огнестрельному оружию и высокомерию, порождаемому обладанием этим оружием. К северу и к югу простирался старый Новый Свет, Рио и города Новой Англии, центр, из которого исходит новый стиль жизни и мышления. Нью-Йорк, темный на фоне полуденного солнца, был гроздью высоких кристаллов, Стоунхенджем современных мегалитов. Там, словно рыбы под ногами цапель, суетились большие лайнеры. Их же я видел и в открытом море, и грузовые корабли, рвущиеся в сторону заката под сиянием иллюминаторов и палуб. Кочегары потели у печей, впередсмотрящие мерзли на мачтах, танцевальная музыка вылетала из раскрытых дверей и уносилась ветром.
Всю планету, все каменное зернышко с его людскими роями, я видел как арену, на которой два космических антагониста, два духа, уже готовились к решающей схватке, приобретали земные формы, уже сошлись в борьбе за наши наполовину пробудившиеся умы. В городах и деревнях, в бесчисленных дворцах, домах, хижинах и шалашах – везде, где человеческие существа обретали убежище и уют, закипала великая борьба нашего века.
Один антагонист казался дерзновенным стремлением к новому, желанному, разумному и веселому миру, в котором все мужчины и женщины получат возможность жить полноценной жизнью и служить всему человечеству. Другой казался близоруким страхом неизвестности. Или же он был чем-то более зловещим? Может быть, то было хитрым стремлением к личному господству, разжигающее древние свирепые страсти толпы, не признающие разумных оснований?
Было похоже на то, что приближающаяся буря уничтожит все самое дорогое. Личное счастье, любовь, творчество в искусстве, науке и философии, полет воображения и искания разума, общественное развитие – все, во имя чего жил обычный человек, казалось глупостью и насмешкой в своем присутствии на фоне этих общественных потрясений. Но если мы не сумеем сохранить их, смогут ли они возродится вновь?
Как пережить этот сложный период? Где найти смелость, если ты привык только к уюту? Как при этом сохранить чистоту разума и ни в коем случае не позволить борьбе уничтожить в своем сердце то, чему мы стараемся служить в этом мире, – чистоту духа?
У нас есть два путеводных огонька. Первый – маленький мерцающий атом нашего сообщества со всем, что имеет для нас значение. Второй – холодный свет звезд, символ гиперкосмической реальности, с несомым ею чистейшим наслаждением. Как это ни странно, но в этом свете, в котором даже самая страстная любовь подвергается леденящей беспристрастной оценке и даже возможность гибели нашего наполовину пробудившегося мира видится без капли сожаления, кризис человечества не теряет, но, наоборот, приобретает особую значимость. Это может показаться странным, но уже сейчас не только можно, но и нужно принять хоть какое-то участие в этой борьбе, в этом кратком усилии ничтожных животных, стремящихся добиться просветления своей расы прежде, чем для них падет окончательная тьма.
КОНЕЦ.
Огромность величин сама по себе не имеет никакой практической пользы. Один живой человек ценен больше, чем мертвая галактика. Но огромность величин косвенно имеет некоторую значимость, поскольку способствует разностороннему развитию разума. Вещи считаются большими или малыми только относительно друг друга. Сказать, что космос велик, – по сути, сказать, что его составные части значительно меньше его самого. Сказать, что жизнь длинна, – значит заявить, что в ней уместилось множество событий. Но хотя пространственная и временная огромная протяженность космоса не имеет никакой изначальной ценности, это основа для ценного психического накопления. Физическая огромность этих величин создает возможность для возникновения сложных структур, а те, в свою очередь, – для появления сложных разумных организмов. Это истинно, во всяком случае, для нашего космоса, в котором разум обусловлен физическими факторами.
Примерный размер всего нашего космоса может быть представлен по следующей аналогии, несколько переделанной из той, что была дана в книге У. Дж. Лиутена «Звездный ландшафт». Пусть Уэллс по размеру соответствует нашей Галактике. Следует сказать, что ее ближайшее окружение составляют несколько небольших субгалактик и туманности-кластеры, удаленные примерно на 1 000 000 световых лет. В нашей модели они расположатся где-то между Уэллсом и Северной Америкой. В этом масштабе самые далекие галактики, видимые в самые сильные телескопы, на дистанции порядка 500 000 000 световых лет, будут удалены на 60 000 миль, или примерно на четверть расстояния до Луны. Строящийся сейчас новый 200-дюймовый телескоп, без сомнения, еще больше отдалит границу. Общая протяженность космоса в этой модели составит примерно 11 000 000 миль, или восьмую часть расстояния от Земли до Солнца. Расстояние от Солнца до ближайшей звезды (4,5 световых лет) окажется около 13 футов. Сам световой год будет отрезком чуть меньше трех футов. Средняя скорость движения звезд (20 миль в секунду) будет движением со скоростью примерно 4 дюйма за 100 лет. Орбита Земли будет диаметром в тысячную долю дюйма; диаметр Солнца – шесть миллионных долей дюйма; сама Земля будет зернышком в одну двадцатимиллионную долю дюйма.
Шкала времени 1
Шкала времени 2
Замечание 1. Все отметки о событиях на шкалах сделаны в соответствии с повествованием этой книги.
Замечание 2. На этой шкале время существования космоса показано значительно большим, чем по современной теории Большого Взрыва. Вероятно, что мы находимся гораздо ближе к моменту возникновения, чем считалось, когда я начинал писать эту книгу.
Это общее изображение времени, в котором Создатель звезд существует как творящая сила. Самая верхняя точка – начало и конец времени Создателя звезд. Время движется по ходу часовой стрелки. Каждое деление обозначает начало и конец времени каждого космоса. Разумеется, сроки существования различных вселенных несопоставимы между собой. Постепенное увеличение длины делений условно обозначает последовательный рост зрелости и сложности творений. «Точка зрения Вечности» обозначает вечное созерцание Создателем звезд (как вечным и абсолютным духом) всего бытия. Целью творящего духа является полная реализация своих способностей и достижение вечного созерцания посредством наивысшего развития окончательного космоса. Более ранние вселенные не достигали такого уровня развития. История каждого космоса видится под прямым углом, с точки зрения Создателя звезд. Он, конечно, способен воспринимать историю любого космоса последовательно, но он также может воспринимать ее всю сразу. История некоторых вселенных могла бы быть обозначена окружностью, поскольку время в них было циклическое. История вселенных, имевших несколько временных измерений, может быть изображена в виде областей. Я же здесь обозначил только очень немногие из бесконечного количества сотворенных вселенных.
