Шрифт:
Закладка:
Слезы хлынули потоком, будто кто-то открыл, наконец, невидимую заслонку. Они капали и капали на тельце в руках, и через пару минут оно вздрогнуло и зашевелилось. Оживший вольт поднял голову и уставился на принца большими зелеными глазами, светящимися, как болотные огоньки.
Индра вдохнул и быстро-быстро затараторил нужную формулу, стараясь не сбить дыхание.
— На, куколка, покушай, да моего горя послушай, — шептал он, всхлипывая и продолжая кропить кровью из пальца железное сердце. — Жрец хочет забрать меня в дом, который мне не дом на самом деле, а хочу я вернуться в тот дом, который был моим целые две недели… Помоги мне избежать погони!
— Никуда я не поеду! — звонко и отчетливо сказала кукла голосом Индры. И добавила ехидно. — Дядя, идите лесом, да к лысому пню!
Парень не выдержал и расхохотался с облегчением, вытирая мокрые щеки. Получилось! Он снова убежал в купальню, где торопливо умыл лицо, расчесался и привел себя в порядок.
Вот теперь пора.
Он сжег записку отца, чтобы замести следы и не подставить его, положил артефакт на кресло у двери, повесил котомку на плечо, окинул прощальным взглядом комнату и активировал портал.
«До встречи, Аквиллариум! — подумал он, делая шаг в клубящееся фиолетовое марево. — Надеюсь, в следующий раз вернусь сюда с победой».
* * *
— То есть, как это — закрылся и никого не пускает? — возмущенно шипел жрец Водан на растерянных стражников. — Мало ли, чего он не хочет! Надо ехать!
— Двери ломать не буду, даже не настаивай, — отрезал повелитель Гаруда, сложив руки на груди. — Еще не хватало опозорить принца на всю столицу, да и нас обоих заодно. Хочешь прослыть злодеем, от которого мальчик, покалеченный в битве со змеиным царем, спрятался в собственных покоях?
Водан тяжело вздохнул и снова постучал.
— Индра, открой немедленно! — потребовал он. — Твое поведение является неподобающим для принца! Ты как себя ведешь?
— Дядя, идите лесом! — отчетливо донеслось из-за двери. — Вам надо — вы и отправляйтесь. А я никуда не поеду!
Из-за спины раздалось фырканье, но, когда разозленный жрец обернулся, стражники по-прежнему стояли навытяжку, словно по команде «смирно».
— Ах ты, сопляк невоспитанный! — взорвался Водан и замолотил кулаками по двери. — Открой сию же минуту!
— Не открою! — отчеканил голос. — Идите к лысому пню!
— Безобразие! — всплеснул руками толстяк. — Никакого уважения к наместнику Солнечного бога! Ужасно своевольный мальчишка!
— И не говори, — фальшиво-сочувственно поддакнул соколиный правитель. — Столько сложностей с ним, весь в мать пошел.
Жрец побагровел, но сдержался и молча проглотил шпильку. Затем сник и махнул рукой, мол, разбирайтесь с вашими отпрысками сами.
Через час золоченая колесница храма с земель рода Айварсов покинула столицу. Повелитель проводил ее взглядом, едва сдерживая желание сплюнуть через левое плечо и постучать по ближайшему дереву, совсем как суеверные селяне.
«Хвала богам, от одной напасти избавились, — думал он, направляясь к выходу, чтобы самому уехать из дворца в казармы. — Теперь можно спокойно готовиться к большой заварушке с белобрысыми».
* * *
Воздух, наполненный запахами подвявшей от жары зелени и цветущего разнотравья, пьянил и будоражил обоняние. Индра брел по пояс в белокопытнике, поднимаясь из долины в сопку, к бункеру. На середине пути он на секунду остановился, почувствовав, как пружинит воздух впереди. Улыбнулся — все-таки поставили защиту от чужих людей и зверей, чтобы не было ничего видно ни с земли, ни с воздуха. Он сомкнул веки, дабы ничего постороннего не отвлекало, и наощупь двинулся вперед. Наконец, давящее ощущение тяжести и страха исчезло. Принц открыл глаза и ахнул.
Скала стала выше почти на три этажа, превратившись в полноценную крепость — с окнами, дверьми и каменными балконами, которые успели зарасти вьюнком. Индра едва сделал несколько шагов, как из травы выпрыгнуло серое ушастое тельце и с воплем повисло у него на штанине.
— Я рад тебя видеть, маленький засранец, — фыркнул сокол, поднося к груди подросшего за три недели котенка. Тот блаженно жмурился, когтил лапками ткань ветровки и звонко урчал. Остальная четверка выбежала следом и живо взобралась прямо по одежде на плечи и руки. — Я смотрю, вас всех сюда перевезли. Надеюсь, вы научились гадить снаружи, а не внутри здания?
— Не совсем, но мы над этим работаем, — раздался с верхнего этажа веселый голос Юлиана. — Можно, я не полезу к тебе петь песни и обниматься, как эти странные, но очень забавные звери, а просто скажу, что тоже рад тебя видеть?
Через пять минут Индра уже успел зайти на кухню, пожать руку хлопочущему у плиты Витту, сердечно обняться с Кирой, сунуть ей котомку с подарками, чмокнуть в нос развалившуюся на кресле Мурку и наполнить кружку божественным напитком из кофемашины.
— Я три недели его не пил, — признался он. — И штанов не надевал. И зубы нормальной пастой не чистил.
— Тогда я с тобой целоваться не буду, малой, — заявил с усмешкой заходящий на кухню Гелиос, вытирая раскрасневшиеся лицо и шею маленьким полотенцем. Следом шел такой же пышущий жаром Даррен. На обоих были совершенно земные футболки и спортивные штаны с кроссовками. Видимо, бегали по окрестностям, как привыкли делать каждое утро на родине.
Индра в ответ тут же отправил товарища по разведотряду целоваться со старыми упырихами, присовокупив к сердечному пожеланию несколько бранных слов, как тоже привык делать в казармах Иномирья. Но первый раз в жизни ответом ему был не мужской смех, а укоризненная тишина.
— Ты только при Алисе с Илоной такого не произноси, хорошо? — попросила Кира и выразительно подвигала бровями. — Мы и без того боремся с вашей нецензурщиной и похабщиной, как можем. Но ладно, у этих лбов здоровых ни стыда, ни совести. А ты все-таки принц, да еще и несовершеннолетний. Будущая теща не поймет.
Индра фыркнул и покаянно склонил голову. Но Гелиос, который до сих пор возмущался новыми порядками, не собирался сдаваться без боя.
— Можно подумать, вашей Илоне что-то из сказанных слов незнакомо, — обиженно оттопырил он нижнюю губу. — Она меня неделю назад такими выражениями отчитала, каких и Рагнар до этого не слышал!
— Ну так высшее литературное образование обязывает все знать. А ты сам виноват, — валькирия оставалась непреклонной. — Девчонки нехорошими словами ругаются изредка и исключительно
