Не бояться. Нельзя бояться. Прочь страх, прочь сомнения.

Я сохраняю хладнокровие. Подмечаю детали. Планирую.

Бабуин бьет когтями. Горилла кулаками. Первый быстрее и суше по телосложению. Второй мощнее.

Горилла не смотрит на меня, он держит голову так, будто больше полагается на нюх. Я даже глаза его почти не вижу, слишком утопленные в тяжелых глазницах маски. Бабуин наоборот, опускает голову так, чтобы четко видеть мою маленькую фигуру.

Они… Звери. Хитрые, но безумные. Можно кое-что придумать. Еще не конец для меня.

Когда они перестали выть и рванули с места, как два поезда, желающие смести меня, я перестал думать, только реагировал. Но уже с планом в голове.

Пришлось поставить еще один барьер на пути когтей бабуина. Еще одно сюнпо!

Барьер разбит. Но я увернулся.

Шесть из десяти резерва.

Третий раз разминулся со смертью.

Но теперь, на несколько коротких мгновений, Пустые один за спиной другого. И именно бабуин, опустивший голову, смотрит на меня самыми уязвимыми частями монструозного тела.

Глаза. Единственное, что я могу точно и уверенно поразить в этот момент.

Два пальца выставлены, как будто я бросаю ему вызов. Но это не он. Искра родилась на ногтях.

Бьякурай! (Белая Молния)

Молния на миг соединила нас. Левый глаз с мерзким хлопком лопнул, голова Пустого дернулась. А потом он взвыл от боли, как никогда громко! Поднял лапы, чтобы вцепиться в больное место, отчего низко к земле согнул торс. Голова в досягаемости моего роста.

Это шанс! Сюнпо!

Я появился прямо у маски, с уже занесенным клинком. Я не надеялся пробить обычной сталью столько кости, лезвие мелькнуло, чтобы поразить второй глаз! Так бабуин стал слепым.

Внезапно он дернулся вперед всем телом, раскрыв пасть, желая перекусить меня и размолоть в кровавый фарш на белых зубах!

Сюнпо назад! Зубы маски Пустого громко клацнули с лязгом кости о кость, но схватили лишь воздух.

Сила почти на дне. Три из десяти в резерве.

Ощущаю неприятную пустоту у сердца, вялость, но лишь упрямее хватаюсь за меч.

Это был сейчас четвертый раз, когда я едва не умер. Мысль мимоходом.

Бабуин держится за морду, трет раненные глаза, орет и катается по поляне, оставляя кратеры от выступающих конечностей, комья земли только взлетают в воздух вместе с криками. Его уровень опасности для меня упал в разы.

Будь он один, я бы мог уже немного расслабиться. Но целый и невредимый Пустой горилла заменил собрата, поднимая руки над головой, чтобы обрушить на мою голову ад из огромных кулаков, способных равнять сопки. При должном усердии.

Горилла держит маску так, что я не попаду Бьякураем прямо в глаз, только поврежу тяжелую надбровную дугу. Тот же трюк с ним не прокатит, потому что подпрыгивать перед ним ради удара по глазам – это тупая смерть.

У меня не остается вариантов для побега. Если сделаю еще сюнпо или барьер, то силы кончатся. Пустой следующим ударом просто добьет меня.

Безвыходная ситуация. Я вроде как молодец, что хотя бы так ранил одного из двух, верно?

Тогда почему я чувствую, как улыбка раздвигает губы. Почему меч без страха поднимается, чтобы остановиться параллельно земле. Почему нет страха?

Потому что все идет так, как я предвидел. Все по плану, выстроенному в голове. Это приятное чувство.

Я уперся свободным предплечьем в тупую сторону лезвия, готовясь к сокрушительному удару.

Один шанс, что эта атака сделает все как надо. Или я труп.

За миг до того, как кулаки Пустого превращают мое тело в кровавую пыль, я срываюсь в сюнпо сначала назад на полметра, уходя от удара с потрясающим хладнокровием.

Когда кулаки врага врезаются в землю, срываюсь в сюнпо вперед, вкладывая все оставшиеся силы. Все или ничего!

Мир рванул навстречу, смазываясь от скорости, удар в руки такой силы, что я ощутил острую боль в плече. Рука в роли упора едва не вывихнулась из сустава!

Стиснув зубы, я с сожалением глянул на явно поврежденный клинок. Лезвие выглядит так, будто я не плоть рубил, а бетонную колонну. Обернулся.

Отрубленная рука и нога Пустого лежат на земле, черная кровь пятнает поляну тугими толчками из ран. Горилла кричит и ревет, покалеченное чудовище не вызывает жалости. Они оба.

Тот, что без руки и ноги, быстро слабеет от потери крови, даже не пытаясь напасть. Тяжело дыша, Пустой просто смотрит на меня, все еще с голодом в глазах.

Я предусмотрительно не приближаюсь, просто стою и наблюдаю, восстанавливая силы. Через пару минут, когда бабуин решил подняться и стал принюхиваться, я воткнул гнутый меч в землю у своих ног и поднял руки. Сил хватит на два Кидо. Теперь они не смогут увернуться, не успеют напасть. Они мишени.

Короткое заклинание и два шара Шаккахо по очереди врезались в головы Пустых.

Еще долгие секунды я наблюдал с триумфом в сердце, ощущением гордого подъема, как плоть и кости догорают в алых языках заклинательного пламени.

Воздух без этой противной реацу Пустых так чист и сладок. Как и победа!

Весь бой занял всего секунд пятнадцать, может, меньше. Я чуть не умер за это жалкое время целых пять раз.

Вот была бы жесть, будь их три… Ветка позади меня еле слышно хрустнула.

Ладонь обхватила рукоять меча, я развернулся, указывая гнутым лезвием на возможного врага. Но нашел там лишь человека.

Парень, замерший на месте и показывающий пустые ладони. Ниже меня ростом, в простой сельской одежде, черноволосый и с узким разрезом глаз, похожий на китайского подростка.

Едва заметный в вороте рубахи уголок футболки-сеточки, любимой в Омницукидо, выдал его. Помогло еще странное ощущение знакомства, будто я где-то видел это лицо. Я расслабился и кивнул.

- Наблюдатель, верно. Решил не прятаться, раз бой закончен?

Парень с видимым трудом отвел взгляд от двух закопченных ям, где горели Пустые. Когда он посмотрел мне в лицо, его черные глаза без видимого зрачка были полны эмоций. Разных, не понятных. Его реацу все еще незаметна, а потому трудно судить.

- Вообще-то нет, - виновато улыбнулся парень, говоря так чисто и ровно, что это сразу выдало воспитание в непростой семье. – Я просто был так шокирован, что не успел спрятаться. Хотел помочь, но… Разве моя ничтожная сила сравнится с чем-то подобным? Я