Бегущая подтолкнула его – в точности так же, как игриво подталкивает меня порой Тинни.

В нашем городе ежедневно происходят тысячи событий. Многие из них способны напугать вас до чертиков. Эта история пугала меня именно так. Я видел то, что видел, но, поколебавшись, решил, что мне показалось. Есть вещи, в которые просто не хочется верить.

– Идем на улицу! – крикнул Альгарда.

– Пожалуй, стоит.

Все направились к Плоскомордому, так и продолжавшему торчать в дверях подобием ангела, загораживающего дорогу в рай.

Несколько призраков пытались подобраться к Потоку яростного света, но не смогли обойти ее громоздкого защитника.

На улице было заметно холоднее. И тише.

Музыка никуда не делась, только к цинковому лязгу добавилось немного серебряного звона. Однако громкость убавилась настолько, что я смог разобрать кое-какие нюансы.

Это и впрямь была музыка, написанная гением, привыкшим играть на камнях.

Ксилофон – так называлась эта штука, названия которой не могли вспомнить мы с Белем Звоном. Весь этот грохот и впрямь звучал как огромный, раздолбанный металлический ксилофон.

– По крайней мере, здесь разговаривать можно, – заметил Барат Альгарда.

– А надо? – усомнился я.

Двадцать минут назад я намеревался провести всю ночь в театре, чтобы лично проверить все, о чем говорил Бель.

Сонливость, похоже, испытывал не только я. Усталость сказывалась на всех. В особенности на Альгарде и Бегущей – они и в театр вернулись уже почти никакие.

– В вашем случае, возможно, и нет. Как бы то ни было, мои мысли доставляют мне удовольствие.

Тут меня удивила Бегущая по ветру – голос ее прозвучал неожиданно сильно для столь хрупкой особы:

– Нам стало ясно, что дети, пусть и почти выросшие, требуют большего внимания и опеки, чем нам казалось.

Я вопросительно поднял бровь.

– Они занимались там, внизу, самыми разными непотребствами, – сообщил, пожимая плечами, Альгарда. – Меня в этом возрасте интересовали только одни эксперименты – с девицами.

– Он и сейчас не слишком изменился. Потому он и исполняет обязанности слуги, а не Мужчины у престола. – Судя по всему, какой-то шишки в сообществе заклинателей.

Вид у Альгарды сделался такой, будто он надкусил лимон с корочкой из квасцов. Должно быть, эта тема возникала у них не впервые, но продолжала действовать ему на нервы.

Он проглотил эту реплику, воздержавшись от ответной.

– Насекомые-переростки являются результатом их экспериментов. Возможно, имели место и другие, не менее чреватые неприятными последствиями эксперименты. Придется как следует вывернуть им руки. Они изрядно постарались замести следы.

– Я обвиняю во всем этого Проуза, – заявила Бегущая. – Это он набил их головы своими дурацкими идеями.

Кип, конечно, мне не родня, но я все-таки в некотором роде за него в ответе. Ну, относительно.

– Чтобы понять действия Клики, вам стоило бы посоветоваться с моим напарником. Он нарыл кое-какие любопытные факты об этой компании.

Бегущая по ветру, похоже, не замечала музыки. Она слишком устала. Останься они еще ненадолго – и Альгарде пришлось бы нести ее домой на руках.

– Мы сильно вымотались там, делая все, чтобы их эксперименты не приносили больше вреда никому. Завтра мы поможем разобраться с тем, что они разбудили.

Лязгающая музыка сменила темп, хотя мелодичнее от этого не стала.

– Существует вероятность, что они туда вернутся?

– Могут, – отозвался Альгарда. – С точки зрения молодежи там идеальное место для встреч.

– Вы не хотите воспрепятствовать этому? Я мог бы пригласить Риндта Гринблатта еще раз.

– Нет нужды. Пусть собираются – до тех пор, пока они не делают того, чего не следует.

Бегущая по ветру энергично кивнула в знак согласия. Глаза ее, как я заметил, обрели теперь серо-стальной оттенок.

– Нет, – продолжил Альгарда. – Завтра мы проведем еще кое-какие исследования. Она, возможно, предпочтет посоветоваться со своими…

Он осекся. Не иначе, едва не откусил еще кусочек того же кислого яблочка, что подсунула ему дочка пару минут назад.

– Хотя я сомневаюсь, что это какой-то забытый бог, задремавший тысячу лет назад и погребенный под слоем ила, когда река сменила русло. – Выстрел наугад, но не лишенный логики.

Должно быть, гипотезу выдвинула Бегущая.

Гилби предположение заинтересовало.

– Только это не может быть людской бог. Река, конечно, меняла течение, но на протяжении человеческой истории русло не менялось ни разу.

Ну да, за последние несколько столетий жители Танфера прилагали все усилия, чтобы эта илистая дура протекала более или менее по одному месту. Она разливается раза два за сто лет, но…

Поток яростного света рухнула. Это был не обморок для вида, как делают некоторые юные леди, капризные и эгоцентричные. Альгарда подхватил ее прежде, чем она коснулась земли.

– Я сейчас тоже вот-вот упаду, Манвил, – заявила Хизер Соумз.

Голос ее звучал довольно удивленно. Казалось, она не ожидала, что так устанет.

– Давайте-ка все немного прикорнем, – предложил я.

Этот мудрый совет привлек ко мне несколько встревоженных взглядов. Однако и комментировать ни у кого сил не оставалось.

Плоскомордый проявил инициативу и помог мне добраться до казармы. Ему полагалось бы вымотаться сильнее других, поскольку он провел на ногах гораздо больше времени, чем остальные. С другой стороны, он и в «Мире» гораздо меньше находился.

Похоже, у нас возникла новая проблема.

Театр, который погружает людей в сон. Некстати с точки зрения развлекательного бизнеса.

Еще как некстати.

67

В морской пехоте нас убеждали, что привыкнуть можно ко всему. В подтверждение чего послали нас на острова, где абсолютно все – от букашек размером не больше булавочной головки и до сорокафутовых крокодилов, не говоря уже о змеях, этими крокодилами питавшихся, – включали в свой рацион людей. И это в то время, как мы охотились на венагетов, а венагеты (из коих некоторые имели те же гастрономические пристрастия) – на нас. Поэтому маленькая далекая ночная серенада, доносившаяся из-под театра, мешала мне уснуть не дольше восьми секунд.

Сны мне снились какие-то яркие, достойные того, чтобы их запомнить. Не помню, правда, что именно мне снилось. Боюсь, даже Покойнику не удалось бы выудить это из моей памяти – а он терпеть не может, когда ему что-то не удается.

Солнце уже проглядывало сквозь непроконопаченные щели стен казармы, когда меня разбудил Плоскомордый. Вокруг меня храпели типы со свернутым набок носом. Народу в барак набилось как сельдей в бочку, что не мешало, однако, Джо-Фиге готовить завтрак.

– Вы яйца как любите, мистер Гаррет?

– Да просто глазунью. Не время для деликатесов. Что-нибудь случилось, Плоскомордый?..

– Я. Солнце. Ну, теперь еще ты. Тебе за работу пора. Я так решил, тебе самое время браться.

Я прислушался – и услышал стук