Шрифт:
Закладка:
По идее — месяц только начался, значит талонов в столовую — должно быть не менее пары десятков.
— Охотно верю, — строго нахмурив брови, — здесь все?
Божится:
— Все, что были. Зачем они нам?
Действительно, в Академию подхарчеваться их не пустят — возрастом не вышли.
Значит, или не все за месяц дают на руки, или он в тот раз взял с собой не все талоны.
— Ладно, вот вам на хлеб и папиросы, мелкие и, дуйте отсюда.
Ну, что ж…
Минимум информации подразумевает максимум импровизации!
* * *
Рисунок 43. Какурин Н. Е…
Обмундировавшись соответствующим образом, я на неделю с лишним стал завсегдатаем столовой Военной академии.
Пару раз я просто так попадался на глаза Какурину — чтоб примелькаться, затем как-бы ненароком толкнув его и извинившись — заставил обратить на себя внимание. Наконец я, типа в поисках свободного столика — подсел к нему, а на следующий день — сделал это уже нарочито специально, с лёгким западнославянским акцентом представившись:
— Йозеф Швейк.
— Николай Какурин… — нисколько не удивившись не совсем «местному» имячку, — Вы — чех, товарищ Швейк?
— А, что? Это так заметно? Хахаха!
— Хахаха!
Короче, знакомство произошло. Должно быть, я своим видом и именем возбуждал немалое любопытство, поэтому Какурин не задержался со следующим вопросом:
— Вы прежде служили в Австро-венгерской армии, товарищ Швейк?
— О, да! В армии Двуединой империи я был бравым солдатом…
С моей стороны последовало несколько коротких рассказов из известного произведения Ярослава Гашека[3], от которых — мой новый знакомый не смог себя сдержать и ржал, как артиллерийский конь — пасущийся на конопляной плантации.
Впрочем, разговоров про своё «боевое» прошлое Какурин тщательно избегал — по вполне понятным причинам. Я тоже не стал особо распространятся на тему, как из «бравого» солдата австрийской армии — стал командиром Красной, с двумя «шпалами» на петлицах и непонятным шевроном на рукаве — не могущим не обратить на себя внимание.
— Что означает сия нашивка, товарищ Швейк?
Чуть помедлив, я буркнул уткнувшись в тарелку:
— Какие нашивки начальство со склада выдаёт — такие и носим.
По всему было видно, что я — нагло вру!
Кстати, напомню: все эти знаки отличия — ввели буквально только что и, в них и в самих званиях-должностях и их категориях — сам чёрт может запутаться, до того всё сложно. Когда начинаешь разбираться — не можешь не прийти к выводу, что всё делается специально — с целью увеличить и без того грандиозный бардак, творящийся в армии. К тому же, до многих командиров все эти нововведения попросту не успели дойти, а кое-кто из последних — ещё со времён Великой гражданской замятни, привык ложить (класть) на соблюдение уставных правил их ношения — вполне конкретный «болт».
Бывший петлюровец (интересно, а бывают ли «бывшими» националисты?) не стал скрывать, что ныне он преподаёт в Академии тактику и историю Гражданской войны…
Вообще, как я уже успел заметить, в этом времени с сохранением каких-либо служебных тайн — дело обстоит весьма печально. Товарищам военным — ещё дырявить и дырявить командирские лбы, чтоб приучить держать язык за зубами.
Да кто ж этим займётся?
Иных уж нет, а Сталин далёче…
…Я же на его вопрос об своей службе, улыбаясь, уклончиво ответил:
— Не так давно приехал с Дальнего Востока.
— «С Дальнего Востока»? Интересно, интересно… — жует гречневую кашу с гарниром, коей в тот раз кормили слушателей Военной академии и преподавательский состав, — ну и как там? Всё стреляют?
Согласно киваю, не поднимая глаз с тарелки:
— «Стреляют», а что?
Получилось, как в «Жмурках» у Михалкова, но тот по вполне понятной причине не заценил.
Дальний Восток, был присоединён к Советской России последним и там до сих пор творилась сущая вакханалия, а тут ещё и «незнаменитая» Советско-маньчжурская война.
Естественно, любой вопрос в нашей беседе сводился к моей — сильно заинтересовавшей Какурина личности:
— Ну а, Вы? Пошли на повышение и поступили к нам слушателем?
— Нет, «к вам» я не поступил. У вас, я просто харчуюсь.
— Вот, как? И чем тогда в Москве занимаетесь?
В самый первый день, я промолчал — как будто не услышав этот вопрос и довольно неуклюже перевёл «стрелки» на другую тему. Однако, это Какурина лишь раззадорило и во время следующей встречи, он задал его вновь:
— Извините, товарищ Швейк… В Москве Вы проездом или по делам?
Взглянув на настенные часы:
— Если бы «проездом» — в привокзальной столовой сейчас бы сидел и, Вас — знать не знал. По делам, конечно…
— И что за «дела», если не секрет?
Приязненно улыбнувшись:
— Нет, это не секрет, а…
Затем, делаю «страшные» глаза:
— … Государственная тайна!
Его так удивило, что он закашлялся и чуть не подавился гороховым супом с сухариками. Впрочем, моя последующая — самая благожелательная улыбка, подсознательно дала ему надежду, что при известной настойчивости — он «расколет» меня как орех.
* * *
Впрочем, на следующий день я сам тому способствовал. Разговорив на «стратегические» темы и, когда он — буквально засыпал меня терминами и «цифирями» с их всевозможными сочетаниями, я пренебрежительно махнул рукой — как булгаковский Шариков, комментирую «Переписку Энгельса и Троцкого»:
— Да, ерунда всё это — ваша «последовательность стратегических операций»… Полный отстой — как говорят у нас во Владике!
— Это почему же?
«Да, потому что у вас, олени краснозвёздные — даже новая пехотная тактика, в связи с увеличением плотности огня ещё не выработана. А вы всё глобальными масштабами мриете, стратеги диванные…».
— Всё это скоро устареет, как кизяк древнего ящера — вот почему! На дворе — новая эпоха, новые правила и новые законы ведения войны.
Горячится:
— Законы стратегии вечны и незыблемы! В семнадцатом году тоже попробовали «революционизировать» армию и, что? Всё вернулось на круги своя!
Насмешливо:
— «В семнадцатом году»… Вы ещё Пукнические войны вспомните, товарищ Какурин! Или взятие Бастилии парижскими коммунарами. Скоро из золота будут делать сельские нужники — как и обещал Маркс, а Энгельс — ему подмахивал… Хм, гкхм… Поддакивал! А вашими «законами стратегии» — будут топить печь! Вы их много написали, интересно? На одну суровую русскую зиму хоть, «томов» ваших
